Щепка
Шрифт:
Джек подергал мочку уха, обернулся, скользнул глазом по стенам, потолку, повернулся к ней.
– За тем столиком, припоминаю, у Билла Эйзенбуда случился инфаркт, – сказал он. – Ах, какой был человек! Жаль, искренне жаль. Летом, в семьдесят третьем, мы с ним соседствовали в Вайнярде. Нет, пожалуй, в семьдесят четвертом. У нас там был славный домик, с совершенно потрясающей верандой. Весь увитый вистерией...
Она переспросила:
– Ну, так знаете вы его или нет?
– Все-таки в семьдесят третьем, – сказал он. – В семьдесят четвертом я был в
Говорил, что нет, хотя вряд ли. Деньгам любит счет, Однажды мы взяли такси. Я, когда доехал до места, уходя протянул ему пять долларов, – на счетчике было что-то около семи. Так он – отсчитал мне сдачу с точность до сотых...
Подошел официант, спросил, что будут пить, принял заказ и ушел.
– Шир? – переспросила она. – Тот, что с седым? Он взглянул на нее.
– Я почему-то думал, вы видели "Вечерний соблазн".
– Видела, и что?
– Уж не хотите ли сказать, что на вашей древней портативке? Неужели не завели себе новый?
– А разве он принимал участие?
– Не мужик, а сплошной мрак, – заметил Джек. – Написал книгу о компьютерах. Мол, из-за этих компьютеров человечество подвергается всякого рода несчастьям.
– Хьюберт Шир... Конечно же! Вспомнила. Кажется, в отношении вас он занял непримиримую позицию.
Джек хмыкнул.
– Уж будто бы... – сказал он. – Вот в такси он был тогда великолепен. Все извинялся и, похоже, искренне за какой-то юношеский максимализм. Дескать, затащили его на передачу в последнюю минуту, кто-то там отказался. Будто бы телевидение на дух не выносит, хотя на самом деле Коппель предпринял титанические усилия, чтобы его остановить, когда он вошел в раж. Да и книгу-то он написал сто лет назад.
– Знаете, он живет в доме, куда я переехала.
– Вот как? А впрочем, он собирался перебраться на Мэдисон.
Стали изучать меню.
Она подняла глаза и увидела, что Хьюберт Шир смотрит на нее. Сидит и улыбается. Щеки и лоб пылают. Редкие блондинистые волосы топорщатся, как и его усы.
Она тоже улыбнулась, кивнула.
Он кивнул в ответ и еще сильнее залился румянцем.
Принесли напитки. Ей минеральную "Перрье" и сок лайма, Джеку – "Гленлайвит".
Заказали еду. Запеченную телятину и лососину на вертеле.
Джек приподнял бокал:
– За "Маргаритиного отчима". Она свой:
– За кредитоспособность "Диадемы".
– Дай Бог нашему теленку волка съесть, – заметил он.
Поговорили о нашумевшем бестселлере. Довольно удачный, но не в струю. Обсудили дела-делишки в Вашингтоне. Неинтересное начало сезона на Бродвее.
Подошел седой мужчина. Улыбнулся. Хьюберт Шир, опираясь на палку, маячил поодаль.
– Кэй, – сказал он. – Я Мартин Шугармэн. Помните?
– Мартин! – воскликнула она. – Рада вас видеть. Наклонившись, он поцеловал ее в щеку.
– Великолепно выглядите.
– Вы тоже, – сказала она. – Познакомьтесь, пожалуйста. Это Джек Муллиган. Джек, это – Мартин Шугармэн.
– Весьма рад, – сказал Шугармэн, сотрясая руку Джека обеими руками и долго не отпуская. – Ну, вы молодец! Давно пора было расквитаться с ними.
– Ах, все суета и прах, – ответил Джек, просияв.
Прихромал Хьюберт Шир. Просто с малиновым цветом лица. Рыжие твидовые брюки, коричневая рубашка, галстук цвета ржавчины. Серые глаза под песочного цвета бровями поблескивают. Возбужден, но пытается это скрыть. Опирается на палку, стоит, улыбается...
– Кэй, это – Хьюберт Шир, – сказал Мартин Шугармэн. – Только что подписал с нами договор на новую книгу. Хьюберт, познакомьтесь – Кэй Норрис.
– Поздравляю, – сказала она. Улыбнулась и протянула руку.
Он пожал ее руку ладонью – горячей и влажной – левой руки.
– Спасибо. Мы соседи.
– Я знаю, – сказала она.
Серые глаза распахнулись. Отпустив ее ладонь, пожал руку Джеку.
– Хелло, – сказал он.
– Хелло, – сказал Джек. – Что это с вами приключилось?
– Перелом лодыжки, – ответил Шир. – Позавчера. – Улыбнулся ей. – Авария на велосипеде. Отправился сделать копии плана книги и вот. Наверное, Господь делает мне знак, как думаете?
– Вам сопутствует удача. Может, такой? – сказала она.
Он улыбнулся. Шугармэн рассмеялся.
– Я-то думал, у вас с книгами – все, – заметил Джек.
– И я так думал, – ответил Шир. – Но Мартин позвонил после передачи на другой день. Весьма вдохновил меня своей идеей. – Серые глаза метнулись в ее сторону. – Телевидение, – сказал он. – Полный анализ способов манипулирования обществом с точки зрения прошлого опыта и, безусловно, с учетом того, что ожидает нас в будущем. Словом, все об этом всевидящем оке – начиная от мыльных опер и кончая слежкой, в том числе и о том, как и в какой степени всякого рода "наблюдения" влияют на международные отношения. Я даже собираюсь...
– Роки! – сказал Шугармэн.
Шир взглянул на нее, на него. Пошел красными пятнами, улыбнулся.
– Ничего не слышу, ничего не знаю... – улыбнулась и она.
– Уж, пожалуйста, – сказал Шугармэн. – Пока лучше не обсуждать. Это лишь наметки.
– Интересная тема, – заметил Джек. – Продолжение той вашей книги?
– В общем, да, – сказал Шир. – Увлекла до такой степени, что даже японский одолел. Через неделю отправляюсь в Японию. Не помешает получше ознакомиться с производством этой аппаратуры. Побываю на заводах, возьму интервью у производственников, дизайнеров.
– Судьба, рок, как вам угодно, – сказал Шугармэн. – Утром посетила меня эта мысль, а вечером – он на телевидении. Думаю – вот он, он и напишет. Ага! Оказывается и Джонни здесь, – он дотронулся до плеча Шира. – Спускайся вниз, Роки, а я тебя догоню.
Шир взглянул на нее.
– Вы на велосипеде катаетесь? – спросил он.
– Да, – ответила она. – Но у меня нет велосипеда.
– Теперь и у меня тоже, – сказал он, улыбнувшись. – В парке можно взять напрокат, на лодочной станции. Можно я навещу вас, когда вернусь?