Щит дьявола
Шрифт:
В целом неожиданная контратака боевой группы СС «Вотан» под командованием Куно фон Доденбурга принесла небывалый успех. Эсэсовцы полностью уничтожили один американский батальон и на целый день приостановили продвижение американских войск в центр Аахена. Однако из-за господства неприятеля в воздухе цена этого успеха оказалась поистине запредельной. Лишь одна сотня бойцов вернулась вместе с фон Доденбургом на разбитый двор отеля «Квелленхоф». Целая сотня солдат «Вотана» осталась лежать на поле сражения мертвыми. Потери личного состава боевой группы таким образом составили ровно пятьдесят процентов. Больше ходить в атаку боевая группа «Вотан» была уже не в состоянии.
По мере
Ранним утром следующего дня с аэродрома в Кельне в воздух вновь поднялись летательные аппараты, взявшие курс на Аахен. Это были планеры «Го-242» [60] . Они бесшумно пролетели над американскими позициями и приземлились на Вильхельмштрассе. Для того чтобы максимально сократить длину рулежки на земле, шасси планеров были специально обмотаны мотками колючей проволоки. Цепляясь проволокой за выступы в земле, летательные аппараты вскоре замерли на середине Вильхельмштрассе. Из них выскочили ликующие пилоты и десантники 1-й парашютно-десантной армии. Но их встретила волна смертоносного огня, скосившая все экипажи планеров и всех десантников до единого. Оказалось, что они приземлились в зоне ответственности одного из передовых американских разведывательных дозоров. Когда стрельба закончилась, янки подбежали к распростертым на земле немцам в поисках ценных сувениров и памятных вещиц.
60
Немецкий тяжелый десантный и транспортный планер. — Прим. ред.
Периметр обороны Аахена, возглавляемой генералом Доннером, с каждым днем сжимался все больше. В тылу обороны, словно тени, шатались потерявшие всякую надежду небритые нестроевые военнослужащие. Их плечи были безнадежно опущены, они уже не следили ни за состоянием своей формы, ни за своим внешним видом.
На передовых же линиях дежурило совсем немного бойцов. Закопавшись в строительном мусоре и обломках зданий, они вглядывались в пространство перед ними слезящимися от пыли и постоянного недосыпания глазами и стреляли по американцам лишь тогда, когда те открывали огонь по ним. Защитники Аахена так устали и измучились, у них осталось так мало боеприпасов, что они практически перестали стрелять по американцам сами, по своей собственной инициативе — даже в тех ситуациях, когда американские солдаты беспечно подставляли свои тела под немецкие выстрелы.
Американские войска последовательно и неуклонно продвигались вперед, метр за метром, дом за домом, и вскоре оказались в непосредственной близости от одной из грех господствующих над Аахеном высот. В результате к полудню эта высота оказалась захвачена, а ее гарнизон, состоявший из ста человек, попросту сдался. Сдался, наплевав на недвусмысленный приказ генерала Доннера: «Сражаться до последнего патрона и до последнего живого человека».
В тот момент, когда гарнизон сдавался — и сдавал американцам ту высоту, которую был призван оборонять до конца, — там находился Пауль-Пистолет — самый толстый из группы гестаповских палачей, ранее призванных в Аахен по приказу Доннера. Он был послан на высоту для того, чтобы своими специфическими мерами укрепить боевой дух обороняющихся. Увидев, что гарнизон сдается, он вставил дуло одного из своих знаменитых пистолетов себе в рот, поперхнулся от вкуса ружейного масла и нажал на спусковой крючок. Как и всегда до этого, выстрел получился безупречным. Когда его обнаружила группа американских разведчиков, ведомая одним из сдавшихся немецких солдат, они увидели, что Пауль-Пистолет валяется на земле. Своим выстрелом он снес себе затылок — и теперь истекал кровью на глазах американских солдат, уже не в силах ответить ни на один вопрос, которые ему так хотели задать.
Самоубийство Пауля-Пистолета привело в полное уныние остальных гестаповцев. Они заметались по Аахену, не зная, что делать. В конце концов целая группа гестаповских палачей направилась к епископу Аахена, умоляя его спасти их. Сотрудники тайной полиции рейха утверждали, что не являются военнослужащими, непосредственно участвующими в боевых действиях, и требовали, чтобы епископ выдал им соответствующие удостоверения. Они хотели предъявить впоследствии такие удостоверения американцам, когда те войдут в город, и за счет этого спастись.
Епископ Аахена. которым они до этого всячески пренебрегали и которого так яростно третировали, с презрением скользнул взглядом по их искаженным от животного страха лицам.
— Но я ведь всего, выражаясь вашими же собственными словами, какой-то там «маленький католический попик»,— произнес он. При каждом его слове земля вздрагивала от разрывов американских 155-миллиметровых снарядов. — Какой вес может иметь любой данный мною документ?!
Грузные широкоплечие гестаповцы, которые привыкли за последние одиннадцать лет нацистской власти править в Германии при помощи кулаков и резиновых дубинок, трясясь от страха, едва не встали на колени в полуразрушенной гостиной аахенского епископа. Однако он не поддался на их уговоры, и в конце концов им пришлось уйти, поджав хвосты. Ровно через час после того, как генерал Доннер узнал об этом инциденте от одного из своих тайных информаторов, все пятеро гестаповцев, которые пытались вымолить для себя индульгенцию у епископа Аахена, были вздернуты во дворе отеля «Квелленхоф» их же собственными коллегами из фельджандармерии — в качестве напоминания и предупреждения для всех остальных.
Но тем не менее разложение все равно продолжалось. Ночью 19 октября небольшой гарнизон бетонного бункера, расположенного на Лоусбергштрассе, тихонько выскользнул из бункера и сдался американцам. До этого янки целый день безуспешно обстреливали этот бункер из тяжелых 155-миллиметровых орудий. После сдачи бункера все гражданское население, которое до этого пряталось в подвалах домов, расположенных на Лоусбергштрассе, вышло из них и приветствовало бывших врагов — не как завоевателей, а как своих настоящих освободителей.
По мере того, как первые американские солдаты осторожно пробирались вперед, прижимаясь к стенам зданий и реагируя на каждый подозрительный шум, все больше и больше людей высыпало на улицы. Оборванные, грязные, с выпирающими ребрами, жадно вдыхающие свежий воздух, которого они так долго были лишены, эти люди вопрошали американских военных:
— Почему вы не пришли раньше?! Почему нам понадобилось так долго ждать, чтобы вы избавили нас от власти Дьявола Доннера? Он убивал наших детей, разрушал наши дома, он хотел нас всех уморить голодом!
— Эй! — краснорожий американский мастер-сержант оттолкнул в сторону пожилую женщину, которая в отчаянии выкрикивала все это прямо ему в лицо. — Отойди в сторону и расскажи все это в каком-нибудь другом месте!
Командир его взвода, молодой человек в очках военного образца в простой металлической оправе, имевший вид школьного учителя, бросил предостерегающий взгляд на сержанта и, запинаясь, произнес на плохом немецком:
— Мы быть рады прийти здесь… рады освобождать вас от власти нацистов…