Щит героя
Шрифт:
– Опять?
– Она сказала, чтобы я до конца четверти оставался.
– Кто это - она?
– Да физичка, и Белла Борисовна распелась тоже.
– Ну ладно, мой руки, сейчас кормить вас буду.
Пока Галина возится на кухне, мы толкуем с Игорем о жизни. Оказывается, он собирает советские авиационные марки и с удовольствием предлагает мне посмотреть свою коллекцию.
Марки, к моему удивлению, хранятся не в альбомах и не в кляссерах, а расклеены на толстых листах забранного под стекла картона. Серии очерчены аккуратными цветными рамками, под каждой проставлен год выпуска. И все это исполнено со вкусом, тщательно.
– А ты терпеливый малый, - совершенно искренне говорю я.
– Смотря на что, - скептически замечает Игорь.
– Спецгашениями интересуешься?
– Какими?
– Есть у меня с Северного полюса...
– А вы что, на СП были?
– Был. Привез несколько конвертов, только не помню, какие на них марки, возможно, и авиационные. Сам я марок не собираю...
– А для чего ж привезли?
– На всякий случай. Для друзей, например.
– Вроде меня?
Молчу. И он молчит. А потом говорит каким-то удивительно противным, скрипучим голосом:
– Если вы мне эти спецгашения так подарите, большое спасибо, а если для воспитания, тогда лучше не надо.
Проходит сколько-то времени, прежде чем наступает равновесие. Игорь уже смеется, а я смотрю на фотографию Пепе, висящую над постелью, и снова думаю: "Ну до чего же он похож на отца".
Потом появляется Ирина. Узнает меня и тянется обнять. Совсем стала взрослой. Впрочем, удивляться не приходится - ей, должно быть, уже двадцать четыре исполнилось.
Мы что-то жуем вместе. Ирина забавно рассказывает о своей клинике, о больных, о шефе...
Время будто набрало темп и понеслось. Я даже не заметил, как прошли последние полтора часа, как потемнели окна и на улице зажглись фонари. Только подумал: "Кажется, пора и честь знать", - и хотел уже прощаться. Но тут появился Галин муж.
Как он отпер дверь и прошел по коридору, никто не слышал. Внезапно на пороге комнаты возникла грузная фигура черноволосого, с необъятными плечами мужчины. Лицо у него темное, над виском приметный старый шрам. Левая рука оказалась забинтованной на широкой марлевой перевязи.
– Вечер добрый, - сказал Валерий Васильевич и через силу улыбнулся, сверкнув блестящими, из белого металла, вставными зубами.
– Что случилось, Валерий?
– стараясь быть сдержанной, спросила Галя, но голос выдал ее - испугалась.
– Да так, глупость. Шланг вырвало и зацепило.
– Какой шланг?
– Воздушной магистрали...
– Перелом?
– спросила Ирина.
– Перелома нет, трещина.
– А рентген сделали?
– Сделали.
– Очень больно, Валерий?
– Теперь не очень. Задержался, пока разговоры, амбулатория.
Случайно я посмотрел на Игоря. Только он да я сидели молча. И Игорево лицо не выражало ничего, кроме любопытства.
Галина познакомила меня с Валерием Васильевичем, и он пошел переодеваться. Галя вышла следом, видимо, помочь. В комнате стало тихо, и тогда Игорь включил проигрыватель.
– Игаш, - сказала Ирина, - ты что?
– А что? Я тихонько...
Ирина посмотрела на брата с укоризною и сделала как маленькому "страшные" глаза.
– Так никто не умер, - негромко сказал Игорь, - и вообще музыка вызывает положительные эмоции и успокаивает.
Минут, должно быть, через пять Валерий Васильевич вернулся. Теперь на нем был синий тренировочный костюм, теннисные туфли. На проигрыватель он не обратил никакого внимания. Опустился в кресло и сказал, обращаясь к Ирине:
– Скажи, Ириш, маме, что есть мне вредно. Как доктор скажи... Мне бы чаю. Пить хочется...
– Насколько я понял, - обратился ко мне Валерий Васильевич, - вы старый фронтовой друг Петра Максимовича и Гали?
– Старый? Теперь, пожалуй, древний уже друг.
– Что ж раньше у нас не бывали?
– Да вот казнился уже перед Галей. Жизнь заматывает. Все думаешь, завтра, послезавтра... А время бежит.
– Вы машину водите?
– неожиданно спросил Валерий Васильевич.
– Какую?
– не понял я.
– Обыкновенную - автомобиль.
– Вожу.
– Просьба у меня: я попозже Игорю ключи дам, чтобы в гараж загнал, присмотрите за ним?
– Вы что ж, своим ходом доехали?
– удивился я.
– А что делать, не бросать же ее на работе?
Странное впечатление производит на меня этот человек - внешне суровый, пожалуй, даже неприветливый, немногословный и вместе с тем в нем просматривается какая-то затаенная, уверенная сила и едва уловимая мягкость.
Вернулись в комнату Галя, Ирина, пришел Игорь, мы пили чай. Валерий Васильевич с удовольствием ел "Мишки" и аккуратно складывал конфетные бумажки в фантики. Разговор был самый незначительный. Как бы между делом Валерий Васильевич сказал:
– У меня к тебе просьба, Игорь, попьешь чай, пожалуйста, загони машину в гараж, - и протянул Игорю брелок с ключами.
Первой отреагировала Галя:
– Ты сам приехал? С ума сошел!..
Ирина поглядела на Карича с удивлением.
Игорь взял ключи и поднялся:
– Сделаю.
– Не спеши, чай допей.
Мы спустились во двор вместе с Игорем, я спросил:
– Машину давно водишь?
– Не очень-то вожу, по двору вперед-назад пробовал.
– И получается?
– Пока что скандал получился. Я сел, когда он ключи забыл, ну тронулся. Проехал метров десять. Мать чуть голову не оторвала - почему без спроса? А задавил бы кого-нибудь, что тогда...