Щит и меч «майора Зорича»
Шрифт:
Все захохотали…
И тут же рассказал, как в одной пьяной компании до войны он подшутил над своим злым начальником. Когда в очередной раз разлили водку по граненым стаканам, он незаметно подбросил подвыпившему шефу выдернутый свой зуб, который носил в кармане.
— Когда шеф отвернулся, я незаметно опустил свой отшлифованный зубик в его стаканчик. Начальник аппетитными глотками стал опорожнять стакан и вдруг, к своему ужасу, на стеклянном дне заприметил зуб. Он тут же как вскочит, как заорет — братцы, зуб-зуб, выпал. Засунул руку в пасть и давай щупать ряды зубов в надежде найти то место, где он стоял. Ничего из этой затеи не получилось. Тогда он подбежал к зеркалу,
Больше о зубе он не вспоминал, но долго пытался вычислить, кто же надсмеялся над ним.
— Вычислил? — спросил один из партизан рассказчика.
— Не-а, — ответил он.
Опять все прыснули от смеха.
Братислава. Декабрь 1944 года.
Братислава — город, расположенный на левом берегу судоходного Дуная и склонах Малых Карпат, город, стоящий на границе трех государств: Австрии, Венгрии и Словакии. Город жил своей неторопливой жизнью. Гордо и печально одновременно возвышались над городом руины Братиславской крепости (Града) — исторической доминанты словацкой столицы. Несмотря на войну, в городе горели яркие, красивые витрины магазинов, пестрела ослепительная путаница разноцветных вывесок. Ездили по улицам гражданские и военные автомашины. Тротуарами с утра топали и проезжали на велосипедах и мотоциклах на работу и службу, а потом домой местные граждане. Неторопливо перемещались по улицам военные и полицейские патрули, внимательно наблюдая за горожанами и гостями столицы.
Но это видимая сторона большого города. Обратную — невидимую сторону его заполняла деятельность разного рода штабов Словацкой армии, германского вермахта, специальных служб и их агентуры.
Последняя — то есть агентура — работала в направлении выявления сторонников движения Сопротивления, лиц, сочувствующих и помогающих партизанам, иностранцев, появившихся в городе, и лиц, проявляющих интерес к военным объектам. Особенно было много филеров-осведомителей в районе речного порта, куда приходили и разгружались баржи с военными грузами — боевой техникой, боеприпасами, личным составом немецкой армии. Крутилась нацистская агентура также возле арсеналов и складов с боевой техникой и оружием.
Разведчиков группы Зорича и их негласных помощников, работавших через Штефана Халмовского, жизнь словацкой столицы интересовала именно с позиций поведения оккупационных войск.
Однажды, обменявшись паролем, к Штефану зашел пожилой человек с просьбой пошить ему брюки. Заказчик выложил перед портным кусок серой ткани. Разговорились — говорили о погоде, о сложностях жизни, о рыбалке. А потом, когда гость стал называть, как бы мимоходом, сроки прибытия многотоннажных речных транспортов, застрочила, нет, загрохотала швейная ножная машинка «Зингер». Конспирации хозяин ателье Штефан Халмовский был глубоко обучен. Это действие являлось своеобразным противоядием от всякого рода «прослушек».
— Извините, господин, я дошью рукав, — подмигнул агенту Штефан, быстро педалируя «ножной машинкой», а свободной рукой стал записывать то, что сообщал ему этот неприметный человек, пришедший к нему, чтобы помочь бороться с гитлеровцами.
На клочке бумаги — выкройке для рукава он зашифровал информацию, принесенную ему патриотом.
Вечером другой заказчик забрал у него пошитую курточку вместе с данными о прибытии в Братиславский речной порт немецко-фашистских «водных платформ» с воинскими
Именно в дни, когда швартовались эти баржи-гиганты с оружием и боеприпасами, снаряжением и личным составом, происходили трагические для немцев события.
Первая баржа с танками, бронемашинами и оружием при разгрузке взлетела на воздух. Это результат действий партизанской агентуры из числа докеров, которые сумели занести адскую машину в трюм судна и привести её в действие.
Вторую и третью баржи встретили на подходе к порту ещё на середине речного фарватера наши доблестные штурмовики, внезапно появившиеся точно в нужное время. Атаки были настолько молниеносными, что ни местная ПВО, ни тем более зенитные средства, установленные на баржах, не успели среагировать на действие советских краснозвездных машин. Оба транспорта были потоплены в результате прямых попаданий снарядов и бомб, а затем детонации собственных боеприпасов, находившихся в трюмах.
Немцы прекрасно понимали, что все эти невосполнимые и тяжелые потери, тем более в конце войны, когда каждый патрон, каждый танк, каждый солдат был на счету, — результат работы советских разведчиков и их агентуры из числа словаков.
Поэтому, как правило, после таких диверсий в городе происходила «зачистка»: выставлялись дополнительные полицейские посты, проводились облавы, устанавливался с более жестким режимом комендантский час, арестовывались подозрительные лица.
В такие периоды активизировались и спецслужбы противника — немецкие гестапо и абвер, а также тиссовская охранка.
К счастью, никто из агентуры Зорича не попал в расставленные сети вражеских спецслужб.
Глава 16. ПОДВИГИ АГЕНТУРЫ ЗОРИЧА
Одним из самых надежных агентов, находящихся на связи одновременно у содержателя конспиративной квартиры и резидента Штефана Халмовского, его «глазами и ушами» в Братиславе и особенно в братиславском порту был смышленый семнадцатилетний паренек Эмиль Дуцкий.
Он, как считал майор Зорич, был дерзким и не по годам рассудительным молодым человеком — природным разведчиком. Это благодаря Эмилю советские радисты «… всегда вовремя "отстукивали" графики прихода и отхода немецких транспортов».
А потом их аккуратно «обрабатывали» наши небесные соколы или при разгрузке местными докерами-патриотами закладывались мины в трюмы пришвартовавшихся к портовому пирсу кораблей. Проходило некоторое время, и речные суда взлетали на воздух.
Слово Святогорову:
«Он же, Эмиль, раздобыл точные схемы двух линий электропередачи, сложные сети водоснабжения и своеобразной системы нефтепровода.
И тогда по моему заданию диверсионные группы Франтишека Бучека и "трех Янов" — Колена, Янковского и Милко, а также Штефана Ференца, скоординировав свои действия, взяли под постоянный "контроль" эти важнейшие хозяйственно-стратегические объекты, выводя их из строя то попеременно, то сразу все вместе. Соответственно "графику Дуцкого" мы успешно провели также затопление двух военных транспортов на Дунае.
Однако что ни говори, а не всё и не всегда у разведчиков складывается гладко. Эмиль не был исключением и потому до сих пор помнит январский день сорок пятого, когда всё висело на волоске.
Тогда мы готовили очередную крупную диверсию в порту, и Эмиль отправился в Братиславу с небезопасным грузом. В дорожной сумке находились мины замедленного действия. Их надо было срочно доставить подпольщикам из числа докеров, а по дороге ещё "забежать" за свежими разведывательными данными к "папаше Штефану" — Халмовскому.