Щит
Шрифт:
Второй мечник криво усмехнулся:
— Воды-то — пара ложек! До заимки — полчаса ходу. Можно было бы и потерпеть…
— Да я уже стер обе ноги! В кровь! И иду через не могу! — визгливо воскликнул «телок», осторожно размотал мокрую портянку, пощупал кровоточащую пятку и… осенил себя знаком животворящего круга: — Прости меня, Вседержитель, за излишнюю вспыльчивость и недостаток смирения! Даруй мне силы, чтобы укрепить мою душу, и убереги от Неверия…
Его спутники, наблюдающие за окрестностями, вверх
Движение было привычным. Поэтому Нивер обрадованно сжал кулаки и дернул за бечевку, ведущую к силку…
Освободившись из петли, белка стремглав метнулась к ближайшему дереву и молнией взлетела по стволу. Пятый, наблюдавший за этой частью берега, проводил ее взглядом, прищелкнул языком и… опрокинулся навзничь. Получив болт в переносицу.
Одновременно с ним на землю полетели и первый с четвертым: Румор попал своему в глаз, а Лис — в горло. А вот второй, схлопотавший болт в правое плечо, завертелся волчком, как-то удержался на ногах, выхватил меч и… рванулся к «телку», ошалело хлопающему глазами!
Ветерок, выметнувшийся из погляда одновременно с щелчками арбалетов, понял, что не успевает, и заорал:
— Ко-о-от! Его-о-о!!!
Ошую щелкнуло, и болт с войлочной подушечкой вместо наконечника тюкнул мечника в затылок…
— Кровь от крови твоей, Бастарз!!! — облегченно пробормотал десятник, добежал до все еще не понимающего, что происходит, «вершины» и ударом ноги опрокинул его наземь. Потом поймал его за запястье, отработанным движением заставил перевернуться на живот, зажал завернутую за спину руку коленом и выдернул у себя из-за пазухи деревянную распорку.
«Телок», уткнувшийся носом в землю, запоздало рванулся, что-то заорал — и Нивер, рванув его за волосы, всадил распорку в раззявленный рот. И улыбнулся: теперь монах при всем желании не мог откусить себе язык…
Через мгновение одесную раздался короткий рык Филина:
— Подранок — мой… Взял!!!
Жестами приказав остальным поглядывать по сторонам, Ветерок поймал брошенную Румором веревку, быстренько связал пленника, потом перевернул его на спину и легонечко встряхнул:
— Слышь, «телок», как тебя зовут?
Монах что-то промычал и отрицательно мотнул головой — мол, не скажу.
Десятник поскреб бородку, нехорошо ухмыльнулся, вытащил из ножен кинжал, смахнул пленному кончик носа и небрежно зашвырнул кровоточащий кусок плоти в ближайшие кусты:
— Мне приказали доставить тебя в Аверон живым и способным говорить. Вот я и доставлю. Но… либо целым и почти здоровым, либо обрубком, у которого шевелится только язык… Поэтому упорствовать и запираться я бы тебе не советовал. Усек?
Пленный, с ужасом пялящийся на то, что осталось
— А-а!!!
— Молодец! Тогда скажи мне, как тебя зовут?
Монах захлопал ресницами, зажмурился и промычал:
— О-о-о-и-и-им…
— Олим? Корим? Оноким?
— О’и-им!
— Годрим, что ли? — уточнил Ветерок.
— А-а…
— Ну, наконец-то…
Глава 22
Баронесса Мэйнария д’Атерн
Услышав голос мэтра Регмара, интересующегося моим самочувствием, я с трудом открыла слипающиеся глаза и вдруг поняла, что второе утро во дворце ничем не отличается от первого. И если появление лекаря сразу после меросса могло быть случайностью, то мое пробуждение чуть ли не в обед, да еще и с головной болью, выглядело как-то уж слишком странно: я всегда просыпалась с рассветом, даже если ложилась далеко за полночь. И лиственей до десяти, врываясь в спальню матери, чуть ли не каждое утро слышала одну и ту же фразу:
— Ну что же тебе не спится-то в такую рань, а?
«Солнышко я! Ясное…» — мысленно повторила я за собой-ребенком. Потом зажмурилась, чтобы не заплакать, и угрюмо добавила:
— Только вот нести Свет уже некому…
Нахлынувшие воспоминания о безоблачном детстве оборвали мне душу и на некоторое время разогнали муть, мешавшую думать.
Тем временем лекарь, так и не дождавшийся моего ответа, решил пообщаться с Эрной:
— Отвар ее милости давали?
— Да! Половину кубка. Сразу после пробуждения…
— Хм… Странно…
«Странно?» — мысленно повторила я и с трудом вспомнила, что позавчера, оставляя отвар от головной боли, мэтр Регмар предупредил моих служанок, что у меня с утра будет болеть голова!
Услышав скрежет моих зубов, лекарь пододвинулся поближе и встревоженно спросил:
— Все еще болит, леди?
— Нет. Уже не болит… — отрывисто ответила я и криво усмехнулась: — Скажите, мэтр, что за дрянью вы меня поите по вечерам?
— Дрянью? Я? — довольно правдоподобно удивился он. — Что вы имеете в виду?
Меня затрясло от бешенства:
— Я сплю до часа оленя, просыпаюсь с дикой головной болью и целый день хожу как пришибленная!
— Ну-у-у… после всего того, что вам пришлось пережить, это нормально…
Слушать заведомую ложь у меня не было никакого желания, поэтому я выпростала руку из-под простыни и жестом заставила его заткнуться:
— Нормально? Что ж, тогда при первой же возможности я поделюсь остатками вчерашнего напитка со своим опекуном…
Лекарь побледнел, как полотно, и я, поняв, что мои догадки верны, «задумчиво» пробормотала: