Считай звёзды
Шрифт:
— Да так, — стреляю взглядом в парня, который, слава Богу, не собирается участвовать в беседе. — Перебрасываемся парой словечек, — очень неприятных, обычно выводящих меня из себя.
— Хорошо, — женщина правда выдыхает с облегчением. — Я боялась, что ситуация будет неловкая, но вы ведь — одноклассники, значит, должно быть легче в плане общения, — Лиллиан… Наивная вы. Отвечаю ей натянутой улыбкой, продолжив запихивать в рот салат, чтобы меня больше не пытались вывести на разговор.
Вся эта ситуация — одна большая проблема, но взрослые вряд ли поймут это, ведь пока живут в своем мире, полном нежных чувств и теплоты.
Остаток вечера проходит спокойно. Разговоры, обсуждения книг, музыки и творчества в целом, но я в этом не участвую, больше не желая открывать рот и привлекать к себе внимание, так как слегка утеряла способность изображать на лице безмятежность. К счастью или беде, О’Брайен так же не проявляет свой сучий характер, оставаясь молчаливым до конца ужина.
Ближе к девяти часам молюсь, чтобы гости покинули мой дом, дав возможность наконец обсудить проблему с отцом. Мне хочется, чтобы он понял меня, понял мое нежелание, выслушал, может быть, поменял бы свое мнение, решение. Знаете, мы не часто остаемся наедине. Раньше, во время его депрессии, мы каждый день были бок о бок, несмотря на то, что он практически всё время сидел в комнате, иногда запирался, но эти три года… Мы словно отдалились. Я всё меньше ощущаю взаимопонимание между нами. Это немного озадачивает.
— До завтра, — отец целует Лиллиан в губы. Женщина отвечает, улыбаясь, и перешагивает порог, протянув руку сыну, чтобы тот помог ей спуститься с крыльца. Точно, у неё ведь проблемы с ногами. Стою возле кухни, сложив руки на груди, и вынуждаю себя улыбнуться, подняв ладонь, когда женщина прощается со мной. Не смотрю на Дилана.
Мужчина ждет, пока они сядут в машину парня, после чего провожает автомобиль взглядом, медленно закрыв дверь. Набираюсь сил, но от волнения потеют ладони, так что тру их друг о друга, переступая с одной ноги на другую:
— Пап, — нужно улыбаться, словно всё нормально. Мужчина мычит, оглядываясь, и шагает в мою сторону:
— Да? — входит на кухню, чтобы забрать бутылки и поставить в холодильник. Моргаю, обернувшись и зашагав за ним:
— Почему ты не сказал мне?
— О чем? — он что-то напевает под нос, почесав легкую щетину на подбородке. Ладонью ерошит темные волосы с проседью, пока проверяет, сколько вина осталось в бутылках.
— Не уточнил о родительском собрании. И… Не сказал, что встречаешься с мамой моего одноклассника, — опираюсь копчиком на край стола, чувствуя себя виноватой за то, сколько вопросов задаю. Знаю, странное ощущение вины, но по какой-то причине мне кажется, что я не имею права так допрашивать взрослого человека.
— А что? — он несет темные бутылки к белому холодильнику. — Какие-то проблемы? — не оглядывается, поэтому не может видеть, как я мнусь, качнув головой:
— Нет, просто, забавно выходит. Учишься с кем-то, а потом узнаешь, что, — нервно хлопаю ладонями по бедрам, — вас могут связать отношения родителей.
Отец ставит на полку алкоголь, закрыв дверцу, и оборачивается, как-то озадаченно хмуря брови:
— И? — тон меняется. И моя задача — предотвратить появления той самой недовольной морщинки на его лбу между бровями. Моргаю, собираясь только для того, чтобы выдавить с фальшивой простотой и явно ложным непринуждением:
— Ничего, — улыбаюсь, забавно морща личико, что вызывает улыбку на лице отца, который
— Ладно, соберись сегодня, — настаивает. — Уберешь, — окидывает взглядом стол, посуду, а впервые подмечаю, что эта фраза больше не звучит вопросительно, как раньше, поэтому, как только мужчина отворачивается, двинувшись в прихожую, моя улыбка медленно сползает с лица, оставив на нем только серьезную растерянность.
Когда моя помощь по дому стала обязанностью?
Неважно. Качаю головой, глубоко и устало вздохнув, поправляю хвостик из волос, первым делом решая переодеться, чтобы не испачкать одежду. Прижимаю холодные ладони к щекам, оглядывая помещение, и прикидываю, сколько здесь работы, какое количество времени она займет. Что ж, по крайней мере, сейчас я окончательно лишусь сил и лягу спать без возможности думать о своей тупиковой ситуации. Надо меньше тратить времени на мысли о Дилане. Верно, ведь пока я не знала о его родстве с Лиллиан, эта женщина только радовала, а теперь в сердце рождаются сомнения. Не хочу уподобляться парню и мешать счастью других людей. Я не эгоист. И не ребенок.
На часах почти одиннадцать вечера. Я обхожу весь дом, поливая растения, проверяю состояние цветов в саду, подвязав некоторые, чтобы им проще было держать большие разноцветные бутоны. Наш задний дворик небольшой, но из него мама сделала настоящий сад. Дикий виноград оброс весь забор, полез на крышу террасы, словно укутывая наш дом от реального мира. Я тоже внесла от себя: повесила гирлянды-звездочки, включая их на ночь, чтобы в любое время, когда в голову придет идея выйти и попить на свежем воздухе чаю, можно было ориентироваться в темноте.
Без сил после теплого душа заваливаюсь в комнату, выключая лампу на потолке, и зажигаю круглые китайские фонарики, висящие вдоль окна и стены. Они зеленые, белые, нежных цветов и оттенков. Расслабляет. Стоит не тратить время на лишнее брождение по комнате, а сразу лечь и вырубиться, но взгляд падает на вязанного зеленого кролика с длинными лапами. Вместо глаз пуговицы. Сидит на кровати, ожидая моего возращения. Вытираю влажные волосы, невольно тепло улыбаясь. Он принадлежит моей маме, точнее, она его связала, пока была беременна мною. С тех пор не помню, чтобы расставалась с ним. Тереблю кончики волос, задумчиво опуская взгляд, и подхожу к столу, сев в кресло. Открываю ноутбук — с заставки на меня смотрит женщина с каштановыми волосами и карими глазами. Она одета в майку и шорты, держит на руках девочку, трех лет. Улыбается. Мы на фоне озера. Последняя наша совместная фотография. Улыбаюсь, вдохнув больше кислорода в легкие, и открываю интернет, сразу переходя на закрепленную вкладку. Почта. Пальцы немного сводит от напряжения и переживания, но довольно уверенно начинаю набирать текст в окне сообщения.
«Привет! Мы завтра едем на», — стираю. Нервно перебираю воздух над клавиатурой, и вновь печатаю:
«Привет! Как твои дела? Скоро лето, не хочешь поехать с нами на озеро?» — хмурю брови, удаляя последние пару слов: «… со мной. Не хочешь со мной на озеро? Ты давно там не была. Я скучаю».
Долго сижу, изучая набранный текст. Коротко, но… Нет сил набирать большое количество фраз. Всё это уже было расписано и отправлено, вот только, мне кажется, что у мамы столько спама на почте, что она просто не замечает моих сообщений, от того не получаю ответ.