Щупальца Альянса: Увертюра
Шрифт:
Ради хоть какого-то выигрыша? Всё-таки крейсеру, чтобы их спасти, и так уже пришлось задержаться в гиблом закарантиненном месте. Да, отчасти, но это уже следствие.
Ага, вот… Гуттиэреса, вспомнил Родригес, не на шутку зацепила тема предательства – там, на родине. Можно подумать, что он всерьёз опасается военного трибунала. С какой стати, если коммодор точно следовал букве имперского устава?
Ах да, с такой стати, что на судей надавят, и те постараются вынести решение, выгодное Альянсу. Чтобы хоть отчасти обезопасить себя и экипаж, Гуттиэресу важны свидетели кровавого злодеяния горилл. Если показания
Но вот и новый разговор в продолжение старого.
– Нет уж, – упрямо говорил майор, идеально изображая беспечность, – никакого самоуправства не было. Все мои действия напрямую вытекают из воли и интересов Альянса, ни в каком пункте не перешли положенной им черты.
– Это ваше мнение, Домби. Оно не подкреплено ресурсами.
– Это правда. Как и то, что ваши действия по недопущению десанта на судно будут однозначно расценены как преступные.
– Вероятно, вашим людям будет приятнее умирать с этой натянутой надеждой на возмездие в будущем. Но пока что преступники – вы. Даже если весь ваш Альянс в тайне вам посочувствует. Ну, если действительно вас послал на это дурно пахнущее преступление.
– Вы враг Альянса, коммодор! – вдруг догадался Домби. – Я понял, вы враг Альянса! Вы хотите заморить на нежизнеспособных для человека обломках станции целое боевое подразделение, которое вам надлежало в сохранности довезти туда и обратно!
– Нет. Альянс сам себе враг, если такое творит. Но я всё-таки склоняюсь к версии о вашем самоуправстве.
– Самоуправство? – зарычал майор. – Это я, что ли, спланировал операцию по зачистке станции, которую впервые видел? Я, наверное, где-то в бачке для мусора отыскал голо-карты с оптимальными маршрутами следования? Это я велел верхушке станции собраться и совещаться? Я догадался, что двенадцать кукол надо было до поры оставить живыми? Нет, коммодор, отдельному майору, даже из элитных сил Альянса, до подобного в жизни не додуматься! Какая-нибудь мелочь непременно испортила бы всю игру. Этого не случилась.
– Ваша игра не испорчена, майор? – ирония коммодора прошлась хлыстом по наглому напору альянсца.
– Конечно, нет. Потому что вы сами, коммодор, одумаетесь и нас впустите.
– Вы лучше нас знаете наши будущие действия?
– Да. Мы предполагали, что ваш экипаж попробует как-либо продемонстрировать имперскую спесь. И мы по-прежнему полагаем, что здравый смысл в ваших действиях возобладает. Всё-таки вы в империи Сант-Амазон Эскабар – не совсем дикари.
О, подумал Родригес, майор в своей грубоватой манере начал уже льстить Гуттиэресу. Вот, название империи даже вспомнил. Но достаточно ли это, чтобы разжалобить имперского офицера?
– Что ж, вам, знатокам будущего остаётся предоставить возможность самостоятельно его дождаться, – сказал коммодор, собираясь закончить переговоры.
Но у майора Домби в рукаве нашёлся ещё один козырь.
– Нет уж, коммодор, напрасно вы мните себя неучтённой силой, – захохотал урод, – операции Альянса, в особенности такие, как эта, готовятся десятками лучших специалистов. Просчитываются надёжными аналитиками на новейших компьютерах – и не до какого-то там ключевого
– Я очень удивлюсь, если у меня на «Антаресе», – бросил коммодор.
– Вы правы, свой крейсер вы пока контролируете, – смысловое ударение майор сделал на слово «пока». – И были бы мы там у вас, разговора бы не было. Я говорил о том, что все мои люди двигались по чётко разработанным планам, и теперь они в полном составе здесь, рядом. В отличие от двоих дурачков, которых вели вы – куда их теперь зашвырнуло? – Домби сделал паузу, словно надеясь, что ему это расскажут.
Но уж нет: Альварес как раз что-то прикидывал на снятой с экрана голо-карте актуального состояния ближнего пространства, но не про его честь. Что оставалось предводителю десанта, кроме как продолжить хвастаться?
Ах, какие дисциплинированные пареньки служат под его началом! Как эффективны и точны они в своих действиях! В сражениях с инфицированной сменой не получили ни единой царапины. Добились беспрепятственного запуска системы «Карантин», вовремя перекрыли все подходу к Пусковому модулю. Вовремя покинули Жилой модуль перед его взрывом. Заняли практически все спасательные капсулы и катера в модулях-ангарах. Заняли все резервные модули связи. Заняли те из орудийных отсеков, которые можно перевести на ручное управление – да, по сути, захватили и взяли в свои руки всё то оружие, что можно рассмотреть на экранах.
Угрозы. Вот и угрозы пошли.
– Что до станционных орудий, то боюсь, они способны нам причинить серьёзные неприятности, – вполголоса заметил Ферабундо. – В особенности вон те гравитационные пушки – размажут, как блин по плоскости.
– Кстати о блинах, – сказал кок Финьес. – Простите, мой коммодор. Время ужина. Подавать его всем в кают-компанию?
– Не всем, – покачал головой Гуттиэрес. – Стрелкам и орудийцам – нет. Отныне им предстоит принимать пищу на боевых постах.
– Нам предстоит перестрелка, мой коммодор? – догадался Рамирес.
– Нам предстоит постоянная к ней готовность, – ответил тот с припечатывающим весом, – усиленная и вами.
Вслед за этим по распоряжению Гуттиэреса из кают-компании отправились на боевое дежурство пятеро: орудийцы Рамирес и Ферабундо, стрелки Чинчес, Маркес и Неринья.
Подумав ещё с минуту, коммодор сжалился над подуставшим на дежурстве в рубке пилотом Алонсо и наказал Эстебану его сменить.
А чуть погодя, когда толстый Финьес вкатил в кают-компанию многоярусный поднос, уставленный флотскими съестными пакетами, стажёр Родригес впервые обратил внимание, на пару аналогичных пакетов – полученных им к завтраку и к обеду, но так и не распечатанных.
– Ты что, захворал? – спросил у него Лопес, приканчивая свой ужин укуса в три-четыре. – Совсем потерял аппетит?
– Нет, задумался, – Родригес рассудил, что стоит начать с завтрака, и распечатал его первым.
– Ну ты здоров думать, – съязвил Флорес. – А мы уж решили было, что тебя эпидемией накрыло. Той, что выкосила всю их станцию.
– Ты о чём?
– Об индюках. Те вот тоже думали, пока в суп не попали.
– Негоже смеяться, – Родригеса передёрнуло, – с ними в одну кастрюлю загремела целая планета. И полсотни не слишком задумчивых потрошителей-поваров. И даже один крейсер.