Щупальца спрута
Шрифт:
– Стас, я хочу знать, что произошло?.. Ответь.
Он криво усмехнулся.
– Ты действительно хочешь знать?
– Да. Совсем недавно ты был совершенно другим человеком…
– Ты не ответила, – зло произнес он. Не хотел начинать этот неприятный разговор. Ведь, если подтвердится, что Наташа причастна к смерти Зотова, Помиранцева и других, тогда… Что будет с ней тогда, сейчас ему додумывать не хотелось.
– Ладно. Хорошо. Я хочу знать… – сказала Наташа и глянула на Стаса подозрительно. Кажется, уже начала сожалеть, что пришла не вовремя.
Стас решил побеседовать с ней обо всем сейчас и здесь в своей квартире. Раз она сама пришла. Потом может получиться так, что им не удастся поговорить наедине. И не хотел видеть ее в наручниках.
Он вздохнул и видя, что Наташа выжидающе смотрит на него, достал из кармана пиджака фотографию, которую предъявлял секретарше Зотова и спросил холодно:
– Скажи, тебе эта фотка никого не напоминает? Только учти, про парик и очки я знаю. – Он сунул ей в руку фотографию.
– Что? Парик и очки? – девушка точно вздрогнула и сразу переменилась в лице. Глаза забегали по комнате и остановились на фотографии. И Стас понял, она узнала, кто на фотографии. Изо всех сил боролась с охватившим ее волнением и, кажется, проигрывала. Фотография в руках дрожала.
– Откуда это у тебя? Ты что, ме… – у нее чуть не вырвалось «мент».
Стас продолжил за нее:
– Я – мент. Оперативник РУБОПА. Веду расследование по факту смерти директора мебельной фабрики Зотова. Помиранцева. И других. Надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю?
Наташе трудно было сдержать эмоции. И без того большие ее глаза, округлились. Брови поползли вверх по лбу. Сначала она ничего не могла выговорить. Только слушала Стаса. Но потом овладела собой, и голосом, в котором отчетливо проступала дрожь, проговорила:
– Ты – работаешь в милиции?
Она не хотела верить всему, что тут наговорил Стас. Но с другой стороны, откуда он может знать про Зотова, Помиранцева? Значит действительно мент…
Он достал служебное удостоверение, положил на стол перед ней в развернутом виде.
– Капитан РУБОПА, – медленно прочитала Наташа его звание и расхохоталась. Причем, делала это с таким упоением, что Стас невольно подумал, не свихнулась ли она?
– Прекрати! Слышишь, прекрати немедленно хохотать! – Ее смех его раздражал. В нем слышалась злость и отчаянье человека возненавидевшего весь мир, и Стаса, в частности.
Наташа перестала смеяться. Взяла стул и села по другую от Стаса сторону стола. Сказала:
– И так, гражданин начальник, приступаем к допросу? Надеюсь, руки выкручивать не будете? – она положила на стол свои ладошки.
– Перестань, Наташа, – взмолился Стас, вскочил со стула и чуть не наступил на котенка.
Наташа закричала:
– Осторожней! Ты чуть не раздавил его. Второй раз, между прочим. – Она подняла котенка с пола, посадила себе на колени и заплакала.
Стас сидел напротив и молча ковырял ногтем узорчатую салфетку. У него не было слов для утешения. Да и что можно сказать? Ведь теперь он знает, что она преступница.
– Знаешь, за что я люблю животных? – сказала Наташа проплакавшись, подняв на Стаса свои грустные глаза.
Стасу сейчас было совсем неинтересно это знать. Разве о том нужно ей думать? Но сам не зная, почему, он спросил:
– За что?
– Они не умеют лгать.
– А ты? Ты всегда говоришь правду? – Наверное, не стоило мучить ее этим вопросом. Да и какая, собственно, разница, теперь уже?
– Не всегда. Но я хочу быть искренней. Вот как, например, с тобой. Можешь мне не верить, но рядом с тобой, мне всегда хотелось быть хорошей девочкой. Я забывала про все плохое, – она кисло улыбнулась.
Но Стас как будто не заметил этой улыбки. Услышав про искренность, спросил:
– Значит, ты была у Зотова?
– Была. И не только у него. Что еще ты хочешь знать? То, чем я с ними занималась?
– Об этом я догадываюсь. Но мне хотелось узнать и другое. Неужели тебе нравилось смотреть, как убивают людей? Надеюсь ты сама не убивала?
Девушка отрицательно покачала головой.
– Нет, не убивала.
– Но зачем? Зачем ты влезла во все это? – воскликнул Стас запальчиво, потому что действительно не понимал. Красивая девушка и вдруг опуститься до такого.
Наташа посмотрела на Стаса с жалостью. И протяжно вздохнула.
– А ты разве не догадываешься? Стас. А еще – опер.
Он не ответил. И тогда ответила Наташа:
– Деньги. Много денег. У этих людей много денег, – она произнесла это с презрительной ухмылкой и добавила: – А раз так, всегда найдутся те, кто хочет у них эти деньги отобрать.
– И ты, конечно, принадлежишь к ним? Надеюсь, ты хотя бы понимаешь, что являешься соучастницей убийств? Догадываешься, что тебя за это по головке не погладят? Или думаешь, все сойдет с рук?
На этот раз она не подняла на него своих печальных глаз. Сказала, как человек давно готовый к расплате:
– Что ж. Значит, буду отвечать. – Помолчала, потом спросила: – Ты меня сейчас повезешь в тюрьму?..
– Дура! – Стас схватил себя обеими руками за волосы. – Самая настоящая. И зачем ты только влезла в мою жизнь.
– Ты найдешь себе другую девушку. Капитан Кручинин.
– Замолчи. Немедленно! Ты даже не догадываешься, какой срок тебе «светит».
– Жить буду. Сейчас расстрел отменен, – она поймала на себе его укоризненный взгляд и с обидой заговорила: – А что, что мне делать? Если я влезла в это дерьмо.
Стас подвинул свой стул к ней и сжал ее холодные руки своими ладонями.
– Наташа, ты должна мне все рассказать. Понимаешь?
Она посмотрела ему в глаза. Так хотелось как прежде, прикоснуться к нему губами, но она боялась. Боялась, он не захочет, оттолкнет. Хотя чего уж бояться теперь. Она всегда боялась, что когда-нибудь он узнает. И вот теперь это случилось. Но что он не может запретить ей, это смотреть на него. Потому что скоро они расстанутся и Наташа знает, что уже никогда не увидит его.