Щупальца спрута
Шрифт:
– Ну за это ты не волнуйся. Доставим в лучшем виде, – с усмешечкой пообещал Зубриков. Голос его звучал весело. Видно у полковника было хорошее настроение, чего нельзя сказать про Наташу.
На душе у Наташи было сейчас скверно. Не глупенькая, понимала, во что её втягивает Зубриков. Да вот только отказаться не смогла. И вечером лежа в бараке она долго плакала, уткнувшись головой в подушку. Обида брала за то, что жизнь устроена жестоко. Теперь за ее тяжкие грехи расплачиваться приходиться малышу. Да еще как расплачиваться. Разве справедливо это. Более жестокого испытания она и представить
35
– Вот тебе телефон, – подвинул Зубриков аппарат зечке Людмиле Горюновой. – Сейчас ты позвонишь своему Мордовцеву и попросишь его приютить свою подругу – Наташу Багрову, – сказал Зубриков, замечая на лице девушки легкую растерянность.
– А как же я? Я ведь согласилась, гражданин начальник. Александр Васильевич? – забеспокоилась зечка, подозревая, что тут нечисто и ее хотят обставить. Не зря же все это время держат в медчасти в отдельной палате под усиленной охраной санитарок.
Полковник развел руками.
– Дело срочное, а с твоим освобождением ничего не получается. Вот и приходится воспользоваться дублершей, – улыбнулся Зубриков. – Да ты не переживай. Делай всё как я говорю и обижена не будешь. Обещаю.
С Натальей Багровой Людмила Горюнова уже познакомилась, хотя та и была в другом отряде. Но они вместе принимали участие в конкурсах красоты. Девушка она привлекательная, броская, слов нет. Только вряд ли ей даже с такой внешностью удастся подобраться к Мордовцеву, если она сейчас не станет звонить.
И Людмила медлила, словно раздумывая, стоит ли ей звонить и что будет, если она откажется?
Зубриков ждал, не понимая, чего зечка медлит, и наконец окончательно потерял терпение.
– Что ты, профура, время тянешь? Тебе сказали звони, значит бери трубку и давай, – сделал полковник суровое замечание и силком вложил трубку в руку Горюновой.
Девушка сбросила с головы косынку, распустив на плечи черные густые волосы. Не обращая внимания на то, что Зубриков ее подгоняет, не торопливо набрала номер и услышав знакомый голос точно встрепенулась:
– Сережа, дорогой… – воскликнула в трубку, и перевела взгляд на сидящего рядом полковника, который приложив палец к губам, тихонько нашептывал:
– Смотри. Ничего лишнего. А то я тебя сгною здесь и никакой Мордовцев тебе не поможет.
Девушка отвернулась, чтобы не видеть перед собой эту неприятную красную рожу с бычьими глазищами, и сказала все так, как ей Зубриков велел. Знала, у нее сейчас нет выбора. Да и пусть подавятся его деньгами, если эта, как сказал полковник дублерша, сумеет узнать, где Мордовцев их прячет.
Честно говоря, ей сейчас надоело все. Кругом негодяи, один хлещи другого. Что там, на свободе, что здесь на зоне. И один не лучше другого. Может и в самом деле, Мордовцев не лучше их. Так или иначе, но Людмила решила положиться на высшие силы, которые, если Мордовцев не виноват, не допустят несправедливости.
– Ну вот и молодец. Ну вот и славненько, – похвалил ее Зубриков, когда разговор был закончен и трубка заняла свое обычное место на аппарате. – Он налил целый стакан коньяка, подвинул ей. – Выпей.
Девушка поморщилась.
– Как вы только это пойло пьете?
– А что делать? – как будто бы обиделся Зубриков, что и отразилось на его крупном лице. – На лучшее пойло у меня денег нет. Пей, или что у вас в бараке пойло повкуснее. – Полковник знал, что зечки втихаря от охраны, ставили бражку. Потом нахлеставшись ее, затевали между собой разборки. Душа требовала разгула, но все заканчивалось куда прозаичней: побитых в медчасть, а победителей в карцер.
Зечка взяла стакан. То, что ей предложил полковник и в самом деле было намного лучше той барачной бурды. Да и чего отказываться, когда на душе скверно так, что хуже некуда. И мысли приходят черные. Нехорошие. Так может быть, от коньяка полегчает.
Она выпила.
Полковник налил ей еще один стакан, приговаривая:
– Вот и хорошо. Махни еще стаканчик и займемся делом.
Делом с ней Зубриков занялся как только пустой стакан оказался на столе. Раздев зечку, он немного задержал взгляд на нижней части ее живота, на лобке, который все обычно тщательно выбривали в целях гигиены и со словами:
– Ох и люблю же я вас лысеньких, – повернул девушку к себе задом и заставил наклониться, и упереться руками в спинку дивана. Но на этот раз долгого секса у Зубрикова не получилось.
Справив удовольствие, он сказал тоном повелителя:
– Одевайся и иди. Там с тобой Марат хочет поговорить.
– Что у него тоже зачесался? – съехидничала девушка.
Зубриков погрозил ей пальцем.
– Ты смотри у меня. Не забывайся.
– А чего я такого сказала, гражданин начальник? К тому же товарищ майор, мужчина хоть куда. Хоть сюда, – указала она пальцем себе между ног, потом хлопнула ладонью по упругой попе, – а хоть туда.
– Хватит болтать. Иди, с глаз долой, – махнул рукой Зубриков, испытывая нетерпение. Не до нее сейчас ему. Потому и секс получился таким недолгим. И хоть жалко девку, ну да дело того стоит, придется от нее избавиться. А бабы еще будут и получше. Полковник снял трубку и стал звонить в Москву своим хорошим знакомым. Последнее время в этот город он звонил чуть ли не ежедневно.
Разговор с Маратом занял не более получаса, и в отличие от полковника Зубрикова, майор не приставал к ней, а объяснил, что сейчас Людмилу вместе с другой зечкой, Багровой, повезут в город, чтобы там принять участие в каком-то очередном конкурсе красавиц.
– Так что собирайся. И возьми с собой все необходимое. Да смотри, не подведи нас там, – добавил майор напоследок, перед тем как Людмила покинула его кабинет.
В сопровождение толстенной бабы в чине прапорщика, Людмила зашла в барак, чтобы забрать свое платье в котором обычно выступала. Приказ гражданина майора обсуждению не подлежал. Хотя и вызывал удивление. Чтобы вот так без предварительной подготовки ехать черт те куда. Ведь даже голову не помыла да и прическу не сделала. И губной помады нет. Кто-то из сиделок позаимствовал в ее отсутствие. Сказала об этом толстой надзирательнице, но той похоже, все как по барабану.