Сделка
Шрифт:
О Аллах, лучше не надо было начинать весь этот разговор. Я отвернулся от от Темпла и прежде, чем нацепить маску, сказал:
— Нам нельзя терять время. Пойдем.
Я сделал несколько шагов вперед и остановился, не услышав Темпла, который остался на своем месте.
— Ты не виноват, — повторил он, и я зажмурился, когда перед глазами пронеслась сцена той роковой ночи. Темпл подошел ближе, обхватил меня за плечи, стал трясти. — Ты съедаешь себя изнутри, губишь, не позволяешь себе жить, виня себя в том, в чем ты не виноват, в том, что ты изменить уже не можешь. Ты никогда никого не обижал. Ты единственный человек, который никогда никого не обижал, никогда не говорил
Я открыл глаза, не пытаясь стереть слезу, катящуюся по моей щеке. Черные застывшие глаза, губы в форме буквы "О", последний рывок ее груди — это все, что я видел сейчас перед собой. Словно она мертвая лежала сейчас перед мной.
— Я хотел бы оказаться на ее месте, — горько прошептал я. — Я хотел бы, чтобы она была жива, чтобы ее сын познал материнскую любовь, чтобы она прожила счастливую жизнь и умерла от старости, а не от моей пули, застрявшей в ее груди…
Мой голос сорвался, и я умолк, прикусив кулак, что сдерживал рыдания. Я не мог пережить ту ночь, не мог забыть те воспоминания о ней, когда она умерла от моей руки. Не мог. Они мучали меня, доводили до отчаяния и желания забыться глубоким беспробудным сном, чтобы больше никогда не чувствовать ту боль за нее, что навеки поселилась в груди. Лишь только Лео, ее сын, которого я забрал к себе, прогонял тьму из моей жизни, когда был рядом, когда я слышал его голос и видел счастливую улыбку на лице. Его звонкий смех прозвучал в голове, и мне стало так хорошо, что слезы перестали течь по щекам.
Темпл подошел ко мне и крепко обнял. Я вцепился в него, будто за спасательный круг, и позволил себе на несколько минут расслабиться, закрыть глаза и перенестись в деревню к бабушке, которая каждое утро пекла для меня симит и заваривала вкусный чай в самоваре. Там, в далеком детстве, лишенном горечи взрослой жизни, я был счастлив. Я бегал по зеленой траве с моими двоюродными братьями, грелся в лучах солнца и семенил за дедом на пастбище, слушая, с какой любовью он говорит о своих коровах и баранах, мирно жующих траву. Но это время прошло. И я больше никогда не почувствую себя счастливым. Пора с этим смириться.
Окунувшись в суровую реальность, я отстранился от Темпла, натянул маску и подошел к окну, незаметно спрятавшись в тени его угла. Осмотрев через стекло территорию и не заметив каких-либо движений, я тихонько отрыл створку, глянул на Темпла, кивая головой в сторону леса и, переступив раму, ступил на мокрую от дождя землю, вдыхая свежий воздух и аромат мокрой травы. Темпл последовал за мной. Мы вышли с той стороны, где был небольшой лес, что вел к шоссе, который соединял это место с Хейтфордом.
— Как ты планируешь связаться со своими людьми? — спросил Темпл.
— Удивительно, что ты этот вопрос задаешь мне только сейчас, —
Темпл кивнул головой и тут же натянул шлем. Я последовал его примеру, после чего мы стали неспешно прогуливаться по территории, делая вид, что патрулируем. Нам нужно было подойти к правому крылу театра, так как именно там я могу связаться со своими людьми. Я медленно, но верно продвигались к цели, встречая на своем пути солдат Варгаса и здороваясь с ними кивками голов. Благо, нам не нужно было говорить. Когда мы приблизились к правой стороне театра, я незаметно потянул Темпла в сторону деревьев, и, когда за углом скрылись трое бойцов, мы тут же устремились в сторону вековых стволов, способных спрятать нас от чужих глаз. Отметки на деревьях, оставленные Волканом, моим человеком, служили отличным ориентиром, и я в который раз мысленно его поблагодарил.
Когда мы почти достигли нужного нам места, я и Темпл услышали шорох, на который мы мгновенно обернулись, выставив вперед оружие. Здесь были люди. Много людей. Я чувствовал это, но почему-то не ощущал опасности. Это не люди Варгаса. Не-е-ет. Когда один показался из-за дерева, я опустил оружие, сделав два шага вперед и уставившись на человека, что был в одет в черную экипировку. Его лицо скрывала прочная маска. Словно догадавшись, Темпл тоже вышел вперед.
— Без голоса кричит, без крыльев — а летает, и безо рта свистит, и без зубов кусает, — громко процитировал загадку из «Хоббита» Темпл, и мы затаили дыхание, надеясь, что перед нами стоял тот, о ком мы думаем.
Человек наклонил голову набок и рассмеялся.
— Ты всегда будешь проверять нас загадками Бильбо и Голума? Совсем с ума сошел после своих отношений с Арвен?
Искренняя радость пронзила меня как стрела, и я стремглав помчался к Эйдену, обняв его так крепко, что даже послышался хруст костей.
— Я так рад, что ты здесь! — счастливо прошептал я, скинув с него и себя маску, после чего посмотрел в его глаза цвета летнего леса и оставил на лбу отцовский поцелуй. Отстранившись, я дал возможность Темплу обнять Эйдена.
Я так рад, о Аллах, я так рад, что Эйден рядом. Мне не хватало этого зеленоглазого засранца здесь, рядом с нами. Увидев его, я словно окунулся в спокойствие, словно теперь недостающая часть пазла нашла свое место, и мы стали единой картиной, семьей. Я посмотрел через плечо Эйдена, когда вновь заметил какое-то движение, и увидел мужчину в черной форме со знакомой нашивкой на груди и автоматом в руках.
— Осторожно! — крикнул я, встав перед Эйденом и наставив оружие на мужчину, что застыл.
Несколько человек показались из-за деревьев, приготовившись к обороне, и я стремглав достал второй пистолет, решая сложную математическую задачу, в которой мне необходимо было убить семь, нет, восемь, нет, уже девять человек.
— Опусти оружие, Зейн, — приказал Эйден, встав рядом со мной.
— Еще чего, — фыркнул Темпл, нацелившись на двух солдат, — это люди Гвидиче. Они пришли за нами. Варгас продал нас их хозяину.
Эйден тяжело вздохнул и жестом приказал людям Гвидиче опустить оружие, и они, к нашему общему с Темплом удивлению, повиновались. От увиденного я нахмурился и перевел взгляд на Эйдена, молча ожидая объяснения столь странного поступка.