Сделка
Шрифт:
Я закончил, глядя попеременно то на Валери, то на Айрис, то на Билл. Они обдумывали мои слова, взвешивали все «за» и «против». Но я знал ответ, я знал, что они скажут мне.
— Хорошо, — вздохнула Билл, — я согласна с тобой. Мы останемся здесь, — Валери и Айрис согласно кивнули, и я испытал головокружительное облегчение. Повернувшись, я направился к двери, когда услышал Билл: — Эйден, пожалуйста, сделай так, чтобы никто из вас не пострадал.
В ее голосе было столько боли и надежды… Я кивнул головой, не находя в себе силы ответить, и вышел, разбудив монстра, что жил внутри меня, но забылся долгим сном. Долго же прозябал он, покоренный иллюзией
Глава 66
В обычном мире далека от повседневной.
Но в мире мафии смерть с рутиной идут рука об руку.
И мне кажется, что так правильнее.
("Бродячие псы")
Джейми
Мы шли медленно, невесомо, бесшумно. Я боролся с искушением убить нахер здесь всех и радовался, что Харви был рядом. Этот человек сможет выбить из меня эту дурь в случае чего. Вообще Харви лучше не злить, ибо в гневе это представитель рода людского страшен и безжалостен, а сейчас он как раз был в ярости, так что я предпочитал вести себя тихо и неприметно, чтобы не капать ему на мозг. Да, черт побери, я тоже кого-то побаиваюсь. И такое в жизни случается.
Вообще Харви не всегда был таким. До той роковой ночи он был мягким, добрым парнем, не обращавшим внимание ни на то, что о нем говорят, ни на то, как на него смотрят. Его никогда не интересовало мнение других, он предпочитал поступать так, как считал нужным, и потому в нашей Шестерке он оказался самым несговорчивым пацаном, который подолгу взвешивал все "за" и "против", предполагал самые невероятные варианты развития ситуаций и лишь только после этого мог иногда согласиться с нашим мнением. Это не значит, что Харви был тем человеком, который вечно капризничает и ноет, что все не так, нет, просто он не любил ошибаться, предпочитая страховать свою и наши задницы. Это было одно из самых важных его качеств. С этим человеком план обычно имел успех не на сто процентов, а на один миллион.
Внешне Харви был весьма похож на молодого Бреда Питта, из-за чего девчонки частенько пытались подкатить к нему. Моя тупая двоюродная сестра Дебора (до того, как влюбилась в Темпла и стала бегать за ним, как гончая за жертвой) даже когда-то питала к нему романтические чувства и пыталась кадриться, но Харви, предпочитающий простых девчонок, не обращал на нее внимание, ибо в его мыслях уже давно крутилась другая. Как истинный однолюб, он выбрал девушку среди других и стал настойчиво ухаживать за ней, хотя знал, что ей нравится Темпл. Бедная Лили была обречена поменять свое мнение и отдать сердце Харви, ибо так, как он ухаживал за ней, никто из нас не умел: мы не были такими романтиками, устраивающими свидания под открытым небом, оставляющими цветы в комнате каждую ночь, читающими стихи… Вскоре эти двое не могли отойти друг от друга ни на шаг, предпочитая проводить все свое свободное время вместе. Пока не настала роковая ночь. Пока Харви не обгорел в пожаре и не провел многие месяцы в реабилитационном месте. Кто-то может подумать, что Лили бросила Харви после того, как увидела его тело, сплошь покрытое шрамами и рубцами, но нет, это он оставил ее, так как не был в силах преодолеть собственные страхи, возникшие в нем впоследствии того ужасного случая.
Спустившись по винтовой лестнице вниз, в подвал, мы согласовали пару моментов с Харви, после чего двинулись в ту сторону, откуда исходили голоса мужчин. Они смеялись, говорили о наркотиках, выпивке и сексе. О чем еще могут говорить такие ублюдки, как эти?
— Она
Я закрыл глаза, чувствуя себя так, словно меня окатили ведром ледяной воды. Харви позади меня вздохнул, что свидетельствовало о том, что он так же взбудоражен, как и я. Мне хотелось свернуть головы этим мерзавцам, что хохотали, обсуждая это дерьмо.
— И хороша она была? — спросил другой.
— О да, — протянул рассказчик. — Она была такой узенькой, что я кончил через несколько минут. И правду же говорят, что секс с девственницами совершенно другой.
Они снова заржали, давясь слюной, и я понял, что больше не могу слушать это. Понимая, в каком я сейчас состоянии, Харви немедленно схватил меня сзади и оттащил за угол, где прижал к стене.
— Приди в себя, — спокойно произнес он. — Вдох и выдох.
Я сделал так, как он сказал, ощущая, как рассудок начинает немного проясняться, и все желание убить их было еще сильно. Я снял маску, наплевав на то, что любой мог нас сейчас увидеть и понять, кто есть кто.
— Почему они существуют? — проскрежетал я. — Почему такие гниды должны жить?
Харви тоже снял маску и внимательно посмотрел мне в глаза.
— А кто сказал, что они должны жить?
На наших лицах отобразились понимающие улыбки.
— Когда? — спросил я, напрягая слух и слушая, как гниды снова засмеялись.
— Сделать нужно все тихо, — прошептал Харви. — Они не узнают нас, когда мы войдем туда, — он тыкнул на маску, — а мы воспользуемся моментом.
— Волк в овечьей шкуре, — кивнул я головой.
Харви мягко шлепнул меня по щеке и тут же погладил ее, заглянув мне в глаза.
— Ты как? Пришел в себя?
Я слабо улыбнулся, мотнув головой.
— Приду в себя только тогда, когда услышу их последние вздохи.
Он кивнул головой, братски обняв меня, а затем мы натянули свои маски и неспешно двинулись к отрытой двери, параллельно осматривая коридор. Никого там не найдя и приметив еще три двери, я первым вошел в комнату, видя перед собой трех взрослых мужчин максимально неприятной внешности: у двух волосы свисали патлами, у одного их не было вообще, глаза у всех маленькие, похожи на поросячьи, губы тонкие. У лысого они еще были обветрены, а тот, кто был с длинными волосами и карими глазами, похоже страдал дерматитом, из-за которого кожа его лица покрылась красными пятнами и весьма заметно шелушилась. На миг они замолчали при виде нас, окинув оценивающим взглядом фигуры, а потом лысый спросил:
— Какими судьбами, пацаны? — он противно вонзил зубы в яблоко, откусывая от него здоровый кусок.
Я прошел вперед, встав рядом с тем, у кого были патлы свисали до груди, а глаза оказались серенькими. Он нахмурился. качнув головой. Быстро пробежавшись глазами по помещению, я удовлетворенно заметил, что эти трое были уполномочены следить за передвижениями всех, кто находился в театре: на длинном обшарпанном столе расположились четыре компьютера, экраны которых делились на шесть частей и показывали буквально все. Эти ублюдки были настолько увлечены рассказами о низменных и мерзких делах, что совершенно не обратили внимание на тот угол, в котором мы буквально две минуты назад стояли с Харви, демонстрируя свои ангельские лица. Ох, какую же идиотскую ошибку они допустили.