Сделка

Arbellaai

— Хорошая вещичка.

Эйден усмехнулся. Кажется, мужчина проникся симпатией к нашему другу, который сейчас, лично мне, внушал страх и уважение. Как я уже говорила, Эйден никогда не был таким перед мной, все время держался с улыбкой, шутил, снимал напряжение юмором, а здесь он стал совершенно другим. Обстоятельства требовали, чтобы иная сущность Эйдена вышла на свободу, позволив ему общаться с такими людьми наравне.

Молча Эйден приблизился к одному из солдатов, что стоял подле лестницы, ведущей к дому, и расставил руки в стороны, позволив ему провести обыск на предмет спрятанного оружия. Солдат с беспристрастным лицом подошел к Эйдену, стал ощупывать плечи, грудь, руки, спускаясь

все ниже и ниже — он даже не погнушался потрогать его пах, причем достаточно глубоко. Я взглянула на своего друга, но он был абсолютно спокоен, никак не выражал свои истинные эмоции. Его выдержка восхищала. Затем настала наша очередь. Я с ужасом представила, что этот человек сейчас будет касаться моих интимных мест, трогать их… И тут Эйден покачал головой.

— Простите, но я не могу позволить вашему солдату трогать девушек. Я не думаю, что они сами хотели бы этого, да и мои друзья мне не простят мне. Возможно у вас в штате есть женщины, которые способны это сделать?

Мужчина в шляпе вновь улыбнулся, тепло, и перевел взгляд с Эйдена на нас.

— Найдется, — быстро проговорил он.

Щелкнув пальцами и кивнув в сторону дома солдатам, он приблизился к Эйдену и что-то прошептал ему на ухо. Эйден поджал губы, его лицо стало суровым.

— Это невозможно, — безэмоционально произнес он.

Его взгляд, полный арктического холода, прошелся по мужчине в шляпе, и тот перестал улыбаться. На лице, как мне показалось, на долю секунды отобразился испуг. Откровенно говоря, мы все испугались такого Эйдена: мрачного и ледяного — казалось, вот-вот он не дрогнув убьет этого мужчину, внезапно достав откуда-то оружие. Мужчина в шляпе потянулся к кобуре с пистолетом, но Эйден, проследив за его рукой, усмехнулся и сказал:

— Это лишнее. Не думаю, что он вам сегодня понадобится.

Рука мужчины замерла. Он словно очнулся ото сна, непонимающе захлопал ресницами, когда увидел, где находилась его правая ладонь, а затем, отдернув воротник рубашки, постарался сохранить спокойное выражение лица.

Билл едва слышно прошептала:

— Ух ты…

Мы все были в шоке. Тут, из приоткрытой двери показалась женщина, одетая в черный обтягивающий костюм, который я видела в фильме на Скарлетт Йоханссон, когда она играла Черную Вдову. Ничего не сказав, она подошла к нам и стала осматривать на предмет оружия. Закончив, она кивнула головой мужчине в шляпе и ушла, оставив нас наедине. Жестом пригласив нас пройти в дом, мужчина задержался, что-то сказав одному из солдат, после чего последовал за нами.

Я поразилась холлу, в который мы вошли: огромный, просторный, покрытый гранитом, блестевший в свете великолепной люстры, масштабы которой поражали. Высота потолка была ничуть не меньше шести метров. Обратив внимание на стены, я стала рассматривать картины, изображавшие Италию разных эпох, а также всматриваться во все двери и коридоры, чтобы понимать, что и где здесь находится. Никто не знает, чем может закончится наша встреча. Нужно быть готовой к побегу. Но все двери были наглухо закрыты, пряча от меня то, что в них было сокрыто. И все же до моего слуха донеслись смех и голоса женщин, из коридора, который, скорее всего вел в столовую. Оттуда едва доносился потрясающий запах еды.

— Прошу направо и прямо по коридору, — донесся до меня голос мужчины в шляпе.

Эйден на одно мгновение нежно коснулся моей ладони, как бы придавая уверенности, после чего пошел вперед. Свидетелей этого дружеского, поддерживающего касания, не было. Эйден сделал так, чтобы данный жест никто не увидел. Понятно почему: не думаю, что в этом доме рады сентиментальности. Мы вошли в широкий темный коридор, в конце которого виднелся свет. Был бы здесь

Джейми, он бы пошутил, сказав, что мы приближаемся к Богу. Ох, я бы сейчас все отдала, чтобы мой любимый был рядом. Одна только мысль о том, что он там страдает, вызывала во мне нестерпимую боль, поэтому, чтобы освободить его, моих брата и друзей, мы обратились к Дону Гвидиче, в силах которого было помочь нам вызволить наших близких из заточения.

Мужчина в шляпе шел наравне с Эйденом, поступь которого была уверенной, твердой, словно этот человек не был способен испытывать страх, которому подвержены обычные смертные. В который раз я восхитилась качествами моего дорогого друга. На секунду я остановилась возле двери и, сделав глубокий вдох, вошла в кабинет вслед за Эйденом и мужчиной в шляпе. Билл и Айрис последовали за мной.

Полуосвещенный кабинет, темные стены, темный пол, черного цвета ковер, несколько высоких книжных шкафов с коллекцией искусно сшитых книг, на корешках которых красовались слова на итальянском языке, длинный письменный стол с несколькими бумагами, лампой и золотым пером, вставленном в чернильницу, несколько удобных, широких кресел, явно предназначенных для таких, как тот мужчина в шляпе, что сопровождал нас, телохранители, стоявшие в обоих концах комнаты ровно напротив друг друга. Окна зашторены. Все до единого. Я обескураженно уставилась на мужчину, что сидел в кресле возле стола. Лукреции от него достался только рост и дерзкий взгляд, порой проявляющийся, когда она разгневана.

Дон Гвидиче был высок, строен, подтянут, одет с иголочки в черный костюм, оттенявший его плотную загоревшую кожу. Черные миндалевидные глаза смотрели на нас с усмешкой, кончик небольшого чуть широкого носа опустился вниз из-за губ, растянутых в кривой улыбке. Густые черные волосы с проступающей проседью аккуратно лежали на голове, придавая внешнему виду лоск и свежесть.

— Прошу, присаживайтесь, — сказал невысокий коренастый мужчина, стоявший подле Дона Гвидиче.

Скорее всего, это правая рука Дона. Лукреция описывала его, и этот мужчина идеально подходил под перечисленные характеристики. Мы сели в кресла. Напротив меня оказался Эйден, около — Билл, рядом со мной — Айрис. Лишние люди ушли, дверь закрылась, мы остались одни. В тишине. Из ниоткуда перед нами появились бокалы с крепкими напитками, правая рука Дона достала сигары, зажгла две и подала их Боссу и Эйдену. Последний вежливо отказался.

— Не курите? — впервые подал голос Дон Гвидиче.

Он был звонким и теплым.

— Предпочитаю алкоголь курению, — ответил Эйден, сделав глоток из бокала.

Все затаили дыхание. Отравить нас было проще простого, и потому мы все застыли, ожидая хоть какой-то реакции, но ничего не последовало.

— Я рад, что между нами установилось доверие, — отозвался Босс, глядя на Эйдена.

Его черные глаза поглощали, не оставляли ни единого шанса быть спокойным, вызывали животный ужас, страх. Это мужчина жесток, беспощаден, напрочь лишен жалости и сострадания. Переведя взгляд с Эйдена на нас, он едва улыбнулся, осмотрев меня с ног до головы, затем проделал то же самое с Айрис и Билл.

— Вы удивительно похожи на своих отцов. Матери не ревновали вас к ним? — спросил он, затянувшись сигарой.

— Даже если и ревновали, это не имело для нас никакого значения, — ответила я.

Образы родителей встали перед глазами, и я с трудом удержалась, чтобы не передернуться от отвращения. Я повернула голову в сторону Билл, которая тут же принялась успокаивать меня взглядом. Айрис незаметно взяла меня за руку под столом и сжала ее.

— А вот я ревновал Лукрецию к ее матери, — усмехнулся он, после чего обратился к своей правой руке. — Где она сейчас?