Сдвиг по фазе
Шрифт:
— И когда они закрылись? — вежливо осведомляюсь я.
— Наверное, лет тридцать назад, — с некоторой грустью отвечает мужчина. — Свою первую в жизни сигару я купил именно здесь… Мне тогда было лет семнадцать-восемнадцать. А нынче приходится таскаться в Тоттенхэм.
Не люблю скоропалительных выводов, однако, судя по первому впечатлению, наш посетитель из тех, кто наслаждается прелестями богатой жизни — изысканными винами, дорогими ресторанами и толстыми сигарами.
— Тем не менее времени на выслушивание моих воспоминаний, полагаю, у вас нет.
— Хм, ничего
— На самом деле я здесь в рамках спасательной операции.
— Так.
— Я разыскиваю своего племянника, и из достоверного источника мне известно, что вчера он нанес визит в ваше учреждение.
Мы буквально одержимы конфиденциальностью наших клиентов и потому никогда не подтверждаем и не отрицаем факт обращения в «Здравый ум».
— Боюсь, мистер…
— Кингсленд. Фрейзер Кингсленд.
— Боюсь, мистер Кингсленд, раскрытие имен клиентов противоречит нашей политике конфиденциальности.
— Мне всего лишь надо знать, приходил он сюда или нет. Хоть это-то вы можете мне сказать?
— Увы.
Кингсленд смотрит на меня в упор, и, несмотря на дружелюбное выражение лица, его светло-серые глаза ничуть не теплее промерзшего пруда.
— Его зовут Камерон Гейл, — добавляет он.
Я не могу удержаться и машинально оглядываюсь на Дебби. Игроки в покер в таких случаях говорят: спалился.
— Ага, значит, он все-таки приходил вчера, — ликует Кингсленд.
— Как я уже дал понять, мы не можем вам сообщить, даже если он и посещал наше учреждение… и я вовсе не подтверждаю, что он у нас был.
— Понимаю, но могу я попросить вас об одном одолжении?
— Возможно.
— Мой племянник сейчас не в лучшем состоянии — в психическом плане, я имею в виду, — и его бедная мать вся извелась. Я пообещал ей сделать все возможное, чтобы отыскать его, пока он не натворил каких-нибудь глупостей. Все, о чем я прошу, это передать ему мою визитку, если он вдруг снова у вас объявится. Скажите ему, что позвонить мне в его интересах.
Кингсленд достает из кармана пальто карточку и протягивает мне.
Я беру визитку — абсолютно черную, с именем и номером мобильного телефона белыми буквами.
— Если ваш племянник действительно зайдет, передам ему.
— Весьма признателен. — Мужчина протягивает руку. — Простите, не разобрал, как вас зовут?
— Дэвид Нанн.
— Приятно познакомиться, мистер Нанн.
Рукопожатие у него неприятно крепкое.
Кингсленд кивает Дебби и удаляется.
— Не нравится мне он, — заявляет женщина, едва лишь за ним захлопывается дверь. — Спесивый козел.
Я ее не слушаю, погрузившись в размышления. Камерон дал понять, что у него нет родственников поблизости — ни обеспокоенной матери, ни озабоченного дядюшки. И кто же делает визитку без указания места работы или профессии? К тому же в наше время отсутствие электронного адреса или сайта выглядит по меньшей мере странным.
— Он знал, что Камерон был у нас, — бормочу я.
— Дэвид, ты худший в мире лжец! Я всегда тебе это говорила.
— А это плохо?
— Нет, конечно же, но умение врать иногда бывает полезно.
— Думаю, это неважно. Как я вчера сказал, вряд ли мы увидим Камерона Гейла снова.
— А если он все-таки объявится?
— Отдам ему визитку.
Тем не менее рабочий день начался, и я оставляю Дебби заниматься своими делами. В кабинете включаю компьютер и отправляюсь в комнату для персонала.
С кружкой чая я возвращаюсь за рабочий стол и проверяю расписание на сегодня. Первый прием у меня в девять пятнадцать, что предоставляет мне десять дополнительных минут на подготовку. Машинально прихлебывая, мыслями я возвращаюсь к непродолжительной встрече с Фрейзером Кингслендом и отчаянному положению Камерона Гейла. По уму, вмешиваться в эту историю не стоит, вот только душа у меня к такому решению не лежит. Парню явно требуется помощь, и у него имеется семья, готовая эту самую помощь предоставить. Как минимум я могу сообщить Камерону, что его разыскивает дядя.
Побуждение вполне оправданное, вот только как его осуществить — непонятно. Вчера Камерон Гейл удрал, не оставив никаких личных данных, так что сообщить ему новость проблематично.
Результаты поиска в «Фейсбуке» показывают, что имя у несостоявшегося клиента довольно редкое: таких всего двое. Первым оказывается парень из Колорадо, но у второго в качестве местонахождения указан Суррей — не так уж и далеко. Юноша на фотографии и вправду похож на вчерашнего визитера, хотя не столь худ и бледен, да и волосы у него короткие. Я кликаю на ссылку.
— Черт.
Сведений на личной страничке кот наплакал, и большая часть ее содержимого открыта только для друзей пользователя. В общий доступ выложена лишь информация, что Камерон изучает химию в Оксфордском университете.
Я в недоумении смотрю на экран. Это, без сомнения, фото того самого парня, вот только как можно опуститься от студента одного из лучших университетов мира до наркомана, прозябающего в Камдене? Я многократно наблюдал разрушительный эффект наркотиков, но если верить указанному в «Фейсбуке», падение Камерона Гейла представляется просто беспрецедентным.
К сожалению, в профиле нет ничего о нынешнем местопребывании парня. Список его друзей, посты и личные данные для меня закрыты, предлагается отправить Камерону запрос на добавление в друзья. Поскольку ничего другого не остается, именно так и поступаю. Если он ответит положительно, сообщу ему о визите дяди и на этом положу конец нашей виртуальной дружбе.
За годы практики я хорошо усвоил, что очень легко зациклиться на помощи какому-то конкретному клиенту — равно как и то, что идея эта отнюдь не из лучших. Вскоре после того, как я устроился на свою первую работу в Лондоне, одному моему коллеге пришлось уволиться по той причине, что он на несколько ночей предоставил бездомной молодой женщине диван в своей гостиной. Я то знаю, что намерения его были благородными, да вот для публики картинка сложилась не совсем пристойная. По правилам нашей профессии мы вынуждены дистанцироваться от тех, кому помогаем. На поиски Камерона Гейла можно потратить несколько дней, но моей помощи уже ожидает множество других людей.