Сдвиг по фазе
Шрифт:
— А ты не думал взять новый фургон в лизинг? — интересуется он. — Бывают очень неплохие предложения.
— По правде говоря, Денни, на данный момент бизнес Лии идет так себе, так что вряд ли нам по карману лизинг.
Сняв колесо, Чемберс озабоченно цокает языком и качает головой, после чего комментирует:
— А я бы на твоем месте озаботился. Здесь ржавчины еще больше.
Я испускаю тяжкий вздох, и в свете лампы проплывает облачко пара.
Денни так же проворно меняет колодки, в то время как я рядом приплясываю от холода. Когда левая сторона фургона опускается на асфальт, меня
— Готово, братан!
Я помогаю ему сложить инструменты и протягиваю три десятифунтовые банкноты.
— Сейчас с деньгами у нас туго, Денни, так что ты буквально спас.
— Временно. С тормозами сейчас все в порядке, но тебе всерьез нужно задуматься о новом фургоне. Старичок уже практически в коме, братан.
— Понял.
Мы пожимаем друг другу руки, и я обещаю позвонить, если с машиной Лии возникнут какие-то проблемы. Так хочется надеяться, что до этого еще много месяцев.
Уже на грани переохлаждения я быстро загоняю фургон в гараж и закрываю ворота. Руки настолько окоченели, что едва справляются с замком. Горячая ванна — вот что мне сейчас необходимо.
Именно с этим намерением я и возвращаюсь домой.
Лия встречает меня в прихожей:
— Все в порядке?
— Теперь у тебя новенькие колодки, без всякого скрежета.
Долгосрочный прогноз Денни ей знать ни к чему.
— Спасибо, что разобрался с фургоном. Возможно, в субботу у меня получится выручить достаточно, чтобы вернуть тебе долг.
— Будем надеяться, милая, что ты наторгуешь побольше, чем на тридцать фунтов.
— Я постараюсь, — улыбается она.
— Чудесно. А теперь мне необходима горячая ванна, а то я промерз до самых костей.
— Сейчас наполню. Ты пока садись, согрейся немного.
Лия уже направляется в ванную, но вдруг останавливается:
— А ты захватил мои таблетки?
— Черт, забыл! Тебе они прямо сейчас нужны?
— Хм, да. Ладно, не страшно, я сама схожу.
Все мое существо вопиет против возвращения на холод, но я и думать не желаю, чтобы моя жена в одиночку отправилась в гараж.
— Нет, я принесу.
— Ты уверен?
— Уверен-уверен, одна нога здесь, другая там.
С величайшей неохотой выхожу на улицу и снова иду по тропинке к гаражам. И как раз когда открываю калитку, слышу чьи-то голоса. После вчерашних событий у меня имеются все основания для осторожности, и потому я отступаю назад, а затем осторожно выглядываю на улицу. Метрах в двадцати от меня под уличным фонарем лицом к лицу стоят две фигуры в стеганых куртках.
Когда глаза чуть привыкают к сумеркам, я различаю, что это белые мужчины, но на этом все. Они явственно о чем-то спорят, поскольку ближайший ко мне тип нервно жестикулирует. Тут второй сует руку в карман, и мгновение спустя мужчины вроде как пожимают друг другу руки. Вот только подобную сцену я видел уже неоднократно и потому практически не сомневаюсь, что проявлением дружелюбия здесь и не пахнет. Это наркоторговец и наркоман, и рукопожатием они скрывают сделку — пакетик наркотика за наличные.
Дело сделано, и нервный тип разворачивается и практически удирает. Минут через двадцать будет где-нибудь тихонько сидеть в отключке от той дряни, что может позволить себе купить. Второй мужчина
Быстро закончив разговор, наркоторговец делает пару шагов к тропинке. И тут из темноты возникает чья-то фигура и преграждает ему путь. Пару секунд оба лишь смотрят друг на друга, затем следует краткий диалог, однако слишком тихий, и мне не удается разобрать ни слова. Что бы они там ни обсуждали, торговец вдруг отскакивает на пару шагов назад. И следом события моментально принимают зловещий оборот: он достает из-за пазухи нож. Мне тут же вспоминается вчерашний разговор на кухне с констеблем Шахом.
Лихорадочно хлопаю себя по карманам в поисках телефона. Увы, оставил дома.
— Черт, — ругаюсь я себе под нос.
Что ж, похоже, только и остается, что принять на себя роль главного свидетеля.
Второй тем временем наступает на своего оппонента. И когда на него падает свет фонаря, становится очевидно, что это сущий великан. Он по меньшей мере сантиметров на двадцать выше наркодилера, а его черная спецовка, наверное, и на лошадь налезла бы. Тем не менее более пугающими представляются не его габариты, но выражение лица. Мне доводилось видеть людей в гневе, ярости — но этот мужик выглядит так, будто готов разорвать торговца смертью пополам.
Я не единственный, кто осознает всю серьезность угрозы: наркодилер судорожно размахивает ножом, надеясь отпугнуть противника. Тот, однако, не выказывая ни малейших признаков страха, внезапно выбрасывает левую руку вперед и хватает торговца за запястье. Движение это совершается с ошеломительной быстротой, словно захлопывается капкан, и дилер выглядит искренне потрясенным, обнаружив собственную беспомощность.
Здоровяк делает шаг вперед и наклоняется, и какое-то мгновение мне даже кажется, будто он хочет что-то прошептать своей жертве на ухо. Однако дальнейшие переговоры в его планы не входят. Мой желудок грозит исторгнуть бифштекс стоимостью шесть фунтов по акции, когда великан со знанием дела наносит сокрушительный удар головой.
Наркоторговец валится на землю, и его вопль обрывает пинок под ребра.
Я судорожно сглатываю. Мне совершенно не хочется увидеть то, что, как я опасаюсь, должно произойти следом. Если избиение не остановить, скорой помощи точно не понадобится — трупы-то увозят на спецтранспорте. Не питаю ни малейшей симпатии к наркодилерам, но вот так стоять и ничего не делать просто не могу.
Здоровяк обходит распростертое тело торговца, что-то бормоча себе под нос. После второго удара ногой в живот следует сдавленный крик.
— Остановитесь! — кричу я, выскакивая из-за калитки.
Естественно, в гипотетической схватке с великаном шансы мои даже не нулевые, однако одно преимущество у меня все-таки есть. В бытность студентом я серьезно занимался бегом, так что оторваться от агрессора мне наверняка не составит труда.
Делаю с десяток шагов и вскидываю руки, демонстрируя безоружность.
— Пожалуйста! — продолжаю я увещевания. — Вы же убьете его!
Останавливаюсь в паре метров от великана, который окидывает меня брезгливым взглядом.