Се?рфер. Запах шторма
Шрифт:
Дыхание … Я чувствую его ровное спокойное дыхание. Меняя положение обнажённых тел во сне, мы, как близнецы в утробе, стремимся в объятия друг друга: то он обнимает меня, то я его. Состояние безмятежного покоя обволакивает, смешанное с расслабленно дремлющим у самой кромки сна желанием, готовым проснуться по первому зову одного из нас. За всю ночь я просыпаюсь только один раз, почувствовав сквозь сон вес его головы, переместившейся на мой живот, как на подушку. Нога, обвивает мои колени. Ладонь, накрывает грудь. Даже сейчас, во сне, он умудряется своим телом
Мне снится, как лёгкий тёплый ветер гуляет по изгибам моего тела, превращаясь в нежные прикосновения пальцев, которые гладят, исследуют, волнуют. С сонным томным вдохом инстинктивно выгибаюсь навстречу этим прикосновениям. Ласки продолжаются. Плотно прижимается горячее тело. Из объятий сна я выныриваю в объятия своего любовника. На этот раз это нечто совершенно другое, когда мы сливаемся воедино, едва проснувшись: в его движениях во мне столько расслабленной неги, в ещё сонных поцелуях столько нежности!
— А как же презерватив? — шепчу я.
— Одеть?
— Не надо. … Позже…
Невероятные ощущения, которые охватывают нас и накрывают полностью, без остатка — это словно неожиданный выход на другой, гораздо более высокий уровень соединения мужчины и женщины. И даже тогда, когда желание всё же неумолимо выталкивает в полное пробуждение страсти; когда он надевает презерватив, движения становятся динамичными и глубокими, стоны разрывают тишину ночи; даже тогда, когда мы одновременно достигаем апогея и, мокрые от пота, обессилено замираем в объятиях друг друга — даже тогда меня не покидает это волшебное состояние, благодаря которому я словно парю над кроватью.
На улице только-только начинается рассвет. Очертания комнаты проявляются из сумрака ночи. Не поднимая головы от подушки, я благодарно покрываю его шею и лицо нежными поцелуями, ласкаю пальцами затылок, с улыбкой заглядываю в глаза, читаю в них те же эмоции, которые испытываю сама, и тихо шепчу: «Это было невероятно! Невероятно!»
Он прижимает меня к себе, целует долго и нежно. Я устраиваюсь в его объятиях и снова проваливаюсь в сон.
Меня будят голоса за окном. Выныриваю из темноты сна, как из небытия. Протягиваю руку, которая падает на пустую подушку рядом со мной. Открываю глаза, уже зная, что я в кровати одна. Так и есть. Под ладонью сложенный пополам маленький листок бумаги, вырванный из записной книжки. Почему-то боюсь сразу же взять его в руки и прочитать, что там написано. Охватывает тревога. Предчувствие чего-то, что я пока не могу определить.
Сажусь на постели, напряжённо всматриваюсь в пустую подушку рядом. Откидываюсь обратно на мягкую постель и долго лежу на спине, разглядывая потолок. Последние события кажутся мне сейчас сном — чудесным, долгим, странным сном.
Всё-таки беру в руки этот листок и читаю. Всего несколько слов размашистым подчерком: «Спасибо за прекрасный сон! Позвони мне, когда проснёшься», — и номер телефона.
«Спасибо
Прислушиваюсь к своим эмоциям. Что же я чувствую теперь?
Мне грустно. Мне его очень не хватает! Вот что за человек? Что за манера исчезать пока я сплю? Куда он опять делся? Зачем?
Немедля набираю записанный на листке номер. С замиранием сердца считаю длинные гудки.
Почему мне так тревожно?
На пятом гудке, наконец, звучит сигнал соединения и отрывистое «Да».
— Кир?
— Проснулась?
— Всё в порядке? Почему ты ушёл посреди ночи?
— Не посреди. Я ушёл рано утром.
— Что-то случилось?
— Нет. Я … должен был.
Что это ещё за «Я должен был», если ничего не случилось?
Взволнованно дышу в трубку в ожидании, что он скажет дальше.
— Я … приеду. Минут через двадцать. Позвоню, как подъеду.
— Хорошо.
Связь прерывается.
Он приедет. Приедет! Незачем так волноваться. Успокойся!
Но чувство неясной тревоги всё равно почему-то не покидает.
Впервые за прошедшие двое суток смотрю на часы заставки мобильного телефона — девять часов одиннадцать минут. Торопливо принимаю душ, прихватив на всякий случай с собой мобильник, и положив его на полку над раковиной.
А вдруг раньше позвонит?
После душа в раздумьях замираю у платяного шкафа.
Что надеть?
Уж точно не это белое платье. Образ надо обновить. Хотя, что я парюсь по этому поводу сейчас? Я ведь не знаю, чем мы с ним займёмся сегодня, куда поедем. Если что — подождёт, пока я переоденусь. А пока надену, пожалуй, маленькое чёрное льняное платье.
Да уж! Подождёт он!
Улыбаюсь своим мыслям, представляя, как он не даст мне спокойно переодеться, когда приедет. Но, на душе всё равно тревожно.
Да что ж такое?
Звонок раздается минут через тридцать. К этому времени я успеваю высушить феном волосы и накрасить глаза тушью.
— Я здесь. Спустись вниз, к воротам, пожалуйста.
— Зачем? Поднимись ко мне.
— Спустись.
Возражать, как всегда, нет смысла. Ещё раз оценивающе оглядываю себя в зеркале, выхожу из комнаты на веранду и быстро спускаюсь вниз.
Чёрный внедорожник стоит не запаркованный, чуть поодаль от ворот. Дверь водителя открыта. Кир сидит на сидении и курит. Увидев меня, выходит из автомобиля и замирает у открытой двери.
Несколько неуверенных шагов в его сторону. Останавливаюсь на пол пути. Окидываю его всего внимательным взглядом. Он побрился. На нём те же кроссовки и шорты, в которые он был одет, когда мы случайно пересеклись на набережной рано утром. Только вместо чёрной теперь на нём синяя футболка с коротким рукавом и синяя бандана на голове, которая так подчёркивает цвет его глаз. Он был в этой же бандане, когда я впервые увидела его с террасы второго этажа ресторанчика в первый день приезда. Вид какой-то дорожный. Глаза вновь скрывают спортивные солнечные очки. И я снова не могу прочитать, что скрывается за ними.