Седьмая Луна 5: Агония
Шрифт:
Беглец чересчур увлёкся своими томными размышлениями, совсем перестав заглядывать в камеры. Привык, что те пустовали. Как вдруг его потащили к решеткам. Альдред ударился об скрещенное железо, стиснув зубы.
Но выждав момент, когда лапа твари расслабится, быстро выскользнул, весь мокрый от пота. Упырь бесновался, клекотал и слепо тянул свою лапищу к жертве. Флэй бегло окинул уровень взглядом: здесь полно людоедов, запертых в клетках. И к ним лучше не приближаться на пушечный выстрел.
Пока беглец пытался оторваться от упыря, орда продвинулась ещё на этаж повыше. Дезертир понял это, услышав
Альдред чуть привстал и рысцой бросился вдоль перил к противоположному крылу, смиренно пробегая по прямоугольнику паноптикона. Предатель равнодушно пронёсся мимо безликого трупа. С того раза, когда Флэй посмотрел на него, тело стало ещё более изуродованным. Очевидно же. Так что смысл терзать сознание был невелик.
И всё же, ноги в крови ренегат испачкал. Не самое мерзостное чувство: в конце концов, забинтованным ступням на некоторое время стало тепло. Предатель вбежал в коридор по лестнице и затих у самого края, вслушиваясь в «Железный Саван».
Гули пробрались на четвёртый уровень. Их попытки пробраться на пятый стали ещё более ожесточёнными. Альдред слышал, как упыри с разбегу набрасывались на железные двери, степенно выламывая их. Чем ближе добыча, тем более остервенело себя вели заражённые. Медлить было нельзя.
Затопляемые мосты вновь пришли в движение посредством механизма. Это уж очкарик постарался все исправить. Вот только поздно было: орда зря время не теряла.
У ренегата созрел очередной безумно рискованный, но по-своему гениальный план побега, способный разом вырвать его из заточения. При условии, что дезертир выживет.
Впрочем, его реализация была шита белыми нитками.
Беглец понятия не имел, куда что ведет. Как ему пробраться на крышу – или под спасительное солнце, или под леденящие розги вечернего дождя. Ничего лучше предатель не мог и придумать, кроме как выбраться наружу.
Между тем Учёный никуда не девался…
– Покажись! – раздался его взбешённый голос в противоположном крыле.
Альдред перепугался и обхватил рукоять перочинного ножа поудобнее. Побег раскрыли – значит, их игра в кошки-мышки стала ещё более азартной. Флэй пытался по стуку каблуков определить, куда направляется Руджеро Форленца. Но увы, из-за гулей все звуки, наполнявшие «Железный Саван», сливались в однородную, нескладную мазню.
Интуиция подсказывала, что патологоанатом пройдёт ровно тот же путь, что и пойманный инквизитор. На то и уповал ренегат, ныряя в коридор.
Отныне и впредь стоило проявить небывалую осторожность. Пациент выглянул из-за угла – чисто. Затем выскользнул сам и стал тихонько идти вдоль стеночки. Его продвижение оборвалось, едва успев начаться. Из-за угла выходил очкарик. Альдред еле успел просочиться в соседнюю, тёмную комнату. Благо, дверь оказалась открыта.
Флэй тихонько задвинул её за собой и прислонился к поверхности. Весь мокрый с ног до головы, задержал дыхание, старательно делая вид, будто его в этом коридоре и не было. За стеной слышались тяжелые шаги Руджеро. И чем ближе шёл Форленца, тем яростнее билось у Альдреда сердце. Казалось, оно вот-вот сдетонирует и разорвёт ему грудную клетку. Давление поднялось настолько, что ноги непроизвольно подгибались.
Шутка ли, всё обошлось. Плечистый очкарик
Убеждённый, что Учёный миновал его, Альдред позволил себе чуть расслабить пояса. Перспектива побега из «Железного Савана» становилась всё более ощутимой, материальной и чёткой. Ему хотелось верить, что и на сей раз повезёт.
Только вот в следующий же миг положение вещей сыграло на контрасте. Кто-то с ноги выбил дверь, за которой прятался ренегат. Её сорвало с петель, порождая грохот. Альдред раскрыл глаза. Прятавшуюся мышь в который раз толкало на холодный и пыльный каменный пол. Лёгким приземление назвать было нельзя: Флэй ободрал кожу, местами – аж до крови.
– Что, думал, я тебя не вижу?! – бросал ему рассвирепевший Руджеро. – Сопляк, тебе не скрыться от меня!
С этими словами Форленца начал надвигаться на упавшего пациента, будто огромный валун, что катится по склону. Как бы ни было больно, как бы ни опостылела бессмысленная борьба, дезертиру надлежало дать очкарику отпор. Терять нечего: так и так рискует умереть. И лучше уж степенно от чумы, чем переживая кошмар на операционном столе патологоанатома.
Ни с того, ни с сего у предателя открылось второе дыхание. Он резко подорвался и перекатился в сторону. Туфля ударилась об каменную плитку. Альдред замедлился, выставляя напоказ перочинный нож. Вонзил клинок в голень очкарика, легко прорезав брюки. Руджеро взревел и сам, почувствовав боль, ему неведомую.
Можно ли эту колотую рану счесть проявлением любви?
Хорошо, если ренегат задел артерию, пускай туда совсем не метил. Дезертир прокрутил лезвие, потащил его за рукоять вниз и на исходе импульса выдернул. Вслед за ножом наружу рана выплюнула тонкую струйку алой крови.
Чума почти добила Флэя. Это чувствовалось в каждом телодвижении. Физически он уже недотягивал до отдела персекуторов. И тем не менее, сопротивляться патологоанатому всё-таки удавалось. Хотя в открытом столкновении дезертир бы ни за что не совладал с горой слеповатых мышц.
Пока Форленца свыкался с тем, что и сам смертен, Альдред бросился наутёк, огибая очкарика. Он подогнул колени, подпрыгивая вверх на руках, вытянулся в полный рост и вынырнул в коридор. Патологоанатом не собирался отпускать его так просто, потянул медвежью лапищу следом – да поздно.
Его пятерня загребла пустоту. Разозлился он не на шутку.
Учёный, ковыляя, подорвался к двери. Маньяк ухватился за дверной косяк и выглянул из-за него. Бешеный взгляд его успел ухватиться только за сверкающие пятки жертвы. В следующий же миг Альдред скрылся за поворотом. Руджеро Форленца кричал ему вслед, будто разъярённый зверь:
– Стой, сука! Всё равно догоню-у!
Ренегат прекрасно его слышал. Тут же ускорился. Но отнюдь не из-за угроз Учёного. Просто железо заскрежетало и загромыхало опять. А значит, орда поднималась уже на пятый этаж. Не исключено, что по дороге упыри высвобождали заражённых невольников и так пополняли свои ряды.