Седьмая печать. Глава 1. Первая печать
Шрифт:
Алые гвардейцы стояли безмолвными статуями, охраняя покой Владыки, подошедший секретарь подал датапад с отчетами. Дарт Сидиус сел в кресло, представлявшее собой настоящее произведение искусства, принимаясь за каждодневные дела. Его Империя восстанавливается. Медленно, но верно. Он учел свои ошибки и в этот раз действует умнее.
Есть, конечно, те, кто не желает вновь вернуться под его опеку. Словно псы, вырвавшиеся на просторы и вкусившие жизни без поводка. Так что? С этими возжаждавшими свободы неблагодарными разберется Старкиллер. У его ученика просто талант устраивать акции устрашения. Врожденные способности к террору, тем более страшному,
Ситх мечтательно улыбнулся, вспоминая сделанную его шпионами запись такого отдыха. Воплощенный ад. Ученик, оставленный без опеки на неделю, тут же нашел способ спустить пар и снять нервное напряжение. Воспитание Сидиуса дало свои плоды, Старкиллер пробрался на хорошо укрепленную базу, которую уже давно держал на примете и которую Палпатин ранее не давал ему уничтожить, так как там располагался филиал "Черного солнца". А тут Сидиус уронил намек на недовольство и вразумление тех, кто его вызвал, чем ученик воспользовался к своей выгоде.
Преступникам ничего не помогло: ни охранный периметр, в который вложили бюджет небольшой планеты, ни личное оружие, ни верная охрана из дроидов и живых разумных.
С дроидами справилась Цепь Молний, с живыми - Сила и сейбер. Ученик полностью погрузился в кровавый угар, опьянев от насилия и смертей. Он рвал всех, кто попадался ему на глаза, на части, не пощадив никого. И никого не пропустив. Спрятавшиеся и надеющиеся на то, что, удовлетворившись резней, кошмарный пришелец их не найдет, просчитались. Старкиллер отыскал все укрытия, всех вытащил из нор и щелей и убил. Медленно и мучительно. Некоторых пытал.
Развлекался ученик несколько суток, оставив после себя братскую могилу, заполненную ошметками плоти и затопленную кровью. Сидиус, просматривая запись, пришел просто в экстаз, с которым не могли сравниться убогие радости плоти. Экстатическое наслаждение, словно верующий увидел схождение с небес бога лично к нему.
Он несколько раз пересматривал запись, приходя в восторг и любуясь тем, как решительно и беспощадно действует его дитя. Ведь его ученика можно сравнить с ребенком, которого Сидиус лично воспитал, вложив в это всего себя. Несравненный шедевр. Ни Мол, ни Вейдер не могли сравниться со Старкиллером. Первому не хватало размаха, а второму - утонченности и изобретательности. Палпатин вспомнил, как ученик, сбросивший доспех, оставшийся только в штанах, покрытый кровью с ног до головы, сдирал живьем кожу с попавшегося под руку родианца, так, чтобы получилась ажурная сетка, и довольно хихикнул.
Какое мастерство! И какая фантазия... После этого он подарил ученику брата-близнеца "Затмения", который как раз был завершен. Старкиллер смотрел, как гигантский суперразрушитель покидает док, и Палпатин ощущал его восторг.
– Я дарую вам право именования, лорд Старкиллер, - прошелестел Император, любуясь замершим в экстазе учеником.
– Как вы его назовете?
– "Утренняя звезда", Владыка.
Сидиус с легкостью считал образы, заполнившие Силу: ядерный гриб, поднимающийся к небесам. Вспышка взрыва, сверкающая, словно новорожденная сверхновая. Разрушения и смерти, погибающая, раскалывающаяся на куски планета. Затмение. Золотая корона, окружающая черный диск. Упавший в океан плазменный шар, от которого в стороны разносится волна, стирающая с поверхности все живое. Гибель и уничтожение.
Император кивнул, одобряя выбор названия.
–
Старкиллер упал на колено, морщинистая рука небрежно потрепала его за плечо.
– Я доволен, ученик.
Император ушел, не слыша, как мужчина еле слышно прошептал:
– Звезда по имени Полынь. Тебе подходит, Падший.
И теперь все внимание Старкиллера будет обращено на Зинджа. Да, наглый гранд-мофф еще осознает всю глубину неудовольствия Сидиуса. Глупец решил, что, отхватив кусок территории Империи за время отсутствия законного хозяина, сможет его сохранить. Скоро он убедится в ошибочности своего мнения.
***
Сверх-сектор Квелия. Империя Зинджа.
– Лорд Старкиллер, - вытянувшийся по всем правилам седой адмирал пожирал начальство глазами, источая преданность, - через десять минут эскадра выйдет из гиперпространства.
– Отлично, - механический голос был ровным и спокойным, но, как и всегда в присутствии этого... существа, мужчину пробила непроизвольная дрожь.
– Отлично. Итак, адмирал, от вас требуется следующее...
Тактический датапад завис в воздухе, показывая находящиеся под властью Зинджа территории, которые тот объявил своей Империей. Неплохой кусок, простирающийся от Тионского кластера и Корпоративного сектора с одной стороны, включивший Серенно и Бендомир с Датомиром, захвативший Мандалорский космос и упершийся в Богден и Кидрифф с другой стороны.
Обширные территории, которые неплохо контролировались ушлым бывшим моффом. В отличие от подавляющего большинства остальных военачальников, вообразивших себя Императорами и потом закономерно сдувшихся, когда реальность показала, насколько она может быть сурова к самозванцам, Зиндж не только удержал собственный сектор, когда-то отданный под его контроль Палпатином, но и смог отвести от себя внимание восставшей из пепла Новой Республики.
И сделал он это отнюдь не силовыми методами в качестве ультиматума. Зиндж поступил гораздо умнее, так, как никогда не могли подумать те, кто видел гранд-моффа впервые. Низкорослый толстячок, дурашливый и шумный, весело топорщащий пышные усы и сыплющий незамысловатыми шутками, Зиндж имел острый ум, помогавший ему строить карьеру невиданными темпами.
Он знал более шестидесяти языков, конструировал истребители, разрабатывал броню для проекта "Темный штурмовик", довольно успешно водил в бои эскадру и даже интриговал. Его шпионы наводнили секретариат восстановленного Сената, что не замедлило сказаться на общем положении дел.
Республика боролась с кем угодно, но только не с Зинджем. Это стоило дорого, но это того стоило, вплоть до того момента, когда в сторону Квелии обратилось внимание Императора Воскрешенного. И вот тут гранд-мофф совершил стратегическую ошибку. Ему бы склониться перед Палпатином, поклясться в верности, и скорее всего, ситх оставил бы дальновидного бывшего соратника, вновь вернувшегося под отеческую руку, на его же месте.
Что ни говори, а это было проще всего, обеспечивало лояльность и преданность возвратившихся, освобождало от трат на военные действия и не отвлекало от гораздо более важных дел. В таких случаях Палпатин умел быть благодарным. По-своему, конечно, но благодарным.