Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
И он прогнал Астинь и отправил гонцов во все концы, чтобы созвали прекрасных дев пред царские очи.
Прекраснейшей из прекрасных оказалась Эсфирь, молодая иудейка, которая жила в доме своего дяди, старика Мардохея. Иудейский народ к тому времени разметало по всему свету. Другие люди крепко их не любили и обращались с ними плохо. Поэтому Мардохей посоветовал Эсфири скрыть на царских смотринах, что она иудейка. Эсфирь так и сделала. Она была так прекрасна, что царь полюбил её с первого взгляда и сделал своей царицей. А старый Мардохей смиренно сидел теперь
Раз, когда Мардохей сидел у царских врат, он услышал, как двое слуг сговаривались убить царя. И, встретив Эсфирь, Мардохей заступил ей дорогу и всё рассказал. Царица Эсфирь успела предупредить царя о заговоре, и он приказал повесить непокорных.
Среди придворных был человек, царский любимец, по имени Аман, люто ненавидевший иудеев. Царь Ксеркс оказывал Аману всяческие почести. Он повелел всем своим слугам, чуть завидев Амана, вставать и кланяться. Но Мардохей никогда не кланялся Аману. Когда тот выходил из царских врат, Мардохей сидел не шелохнувшись. Аман очень злился. Зная, что Мардохей иудей, он задумал примерно наказать всех иудеев, а среди них и Мардохея. Аман пришёл к царю и сказал:
— Есть такой народ, они зовутся иудеями. Страны своей у них нет, и там и сям увидишь их — во всех твоих землях. Но повинуются они только своим собственным законам, а твои попирают. Так что лучше тебе от этих людей избавиться. Разошли приказ их убить, и я сам тебе дам десять тысяч серебряных талантов, чтобы заплатить палачам.
Тогда царь дал Аману свой перстень с печатью — знак царской власти — и велел ему написать приказы. Согласно этим приказам, иудеев надлежало убить на тринадцатый день двенадцатого месяца. Аман разослал приказы с царской печатью во все концы. И все иудеи узнали, какая горькая участь их ожидает. Одна царица Эсфирь ничего не знала об опасности, подстерегавшей её народ.
Мардохей же, прочитав приказ, оделся в рубище, посыпал голову пеплом и пошел по всему городу; громко и безутешно плача, дошёл он до царских врат. Мардохей послал Эсфири записку: рассказал о коварных замыслах против иудеев и велел Эсфири просить за народ свой и умолить царя о помиловании.
Эсфирь сказала:
— Я не смею пойти к царю незваной. Ведь по закону каждого, кто войдёт к царю незваным, ждёт смерть. Его может спасти лишь сам царь, протянув к несчастному свой золотой скипетр. Но я всё же попробую. Я пойду к царю, хоть он меня и не звал. Смерть так смерть!
Эсфирь оделась по-царски и направилась к Ксерксу. Едва завидев прекрасную Эсфирь — а была она несказанно хороша, — царь протянул золотой скипетр и спросил:
— Чего желаешь ты, царица Эсфирь? Какая просьба твоя? Я клянусь исполнить её, хотя бы это стоило полцарства.
Эсфирь ответила:
— Я прошу царя и Амана пожаловать вечером ко мне на праздничный ужин.
Вечером, когда царь и Аман ужинали у царицы Эсфири, царь, выпив вина, снова спросил:
— Чего желаешь ты, царица Эсфирь? Какая просьба твоя? Ты получишь всё, хоть пол царства отдам.
Но Эсфирь сказала только одно:
— Я прошу царя и Амана отужинать со мной и завтра.
Аман ушёл, раздувшись от гордости: никого прежде не звали ужинать с царём и царицей — да ещё дважды!
Он радовался и другому: уже взметнулись ввысь виселицы, на которых вздёрнут Мардохея и его народ.
В тот вечер царь как раз разбирал бумаги и прочёл в одной из них, как Мардохей спас его однажды от заговора. Царь подумал:
— Мардохей спас мне жизнь, а я никак не отблагодарил его.
Царь тут же послал за Аманом и спросил:
— Аман, что сделать для человека, которому царь хочет оказать великие почести?
Во глубине души Аман был уверен: «Царь думает обо мне!» — и ответил так:
— Такого человека надо облачить в царские одежды, надеть ему на голову царскую корону, пускай проедет по всему городу верхом на царской лошади. А знатнейший из придворных пусть бежит впереди и громко объявляет народу: вот человек, которого почитает сам царь!
Тогда царь сказал:
— Этот человек — Мардохей. Сделай всё, как ты сказал, и сам беги впереди по улицам и кричи, что этого человека почитает сам царь.
Аман преисполнился стыда и злости. Но делать нечего — пришлось выполнить царское повеление. Мардохей проехал по городу верхом, в царских одеждах и короне.
А потом Мардохей снова уселся у царских врат, а Аман поспешил домой в страшной злобе.
На следующий вечер царь и Аман снова ужинали у царицы Эсфири. И снова царь спросил:
— Чего желаешь ты, царица Эсфирь? Какая просьба твоя? Я выполню всё, хотя бы это стоило полцарства.
Тогда Эсфирь опустилась на колени перед царём и сказала:
— О царь! Я молю тебя даровать жизнь мне и моему народу, ибо есть враг, желающий погубить нас.
Царь воскликнул:
— Кто же осмелился угрожать тебе?
И Эсфирь ответила:
— Нам угрожает вот этот злой человек — Аман.
В гневе царь вскочил и ушёл в сад. Там, за стеной, он увидел десять виселиц, которые возвели накануне по велению Амана.
— Что это? — спросил царь у слуги.
Слуга ответил:
— На этой виселице Аман хочет повесить Мардохея — того, кто спас царю жизнь.
И царь сказал:
— Повесить на ней самого Амана!
И Амана повесили на высокой — в 50 локтей — виселице, которую он готовил другому. А царь позвал Мардохея во дворец, вручил ему царский перстень с печатью, который он отобрал у Амана, и сделал Мардохея вторым человеком в своём царстве.
ТАЙНАЯ ТРОПА
А вот и другая сказка о царе Артаксерксе, или просто Ксерксе, как называли его древние греки. Однажды все греческие города облетела весть, что их вознамерился завоевать персидский царь Ксеркс. Говорили, что он уже выступил в поход, а впереди войска разослал гонцов. Гонцы эти просили у каждого города земли и воды. Где получат — те города Ксеркс не тронет, стороной обойдёт. Зато неуступчивым городам грозило разорение.