Седьмая принцесса (сборник)
Шрифт:
Может, так бы всё и шло, но жалкие угрозы бедняги Билла Стоу запали в душу богача. И переменили его судьбу. Так и стучало порой в голове:
«Когда тебе, жене или деткам твоим придёт во мне нужда…»
Разумеется, не грядущая нужда заботила Роберта Чердона. «Жена и детки» — вот те слова, что всплывали в памяти фермера, когда он обходил свои бескрайние поля, когда листал свою чековую книжку… Не столько задумывался он о смысле этих слов, сколько просто повторял их — бесконечно, точно припев к чудесной песенке о золотых колосьях и мешках, набитых золотом. Если бы не выговаривались, не выпевались в душе заветные слова, Роберт Чердон и на Ностаунской
Ещё утром он не знал, что такая девушка есть на свете. Но теперь в его душе что-то стронулось — едва он увидел блестящие светло-русые волосы, улыбку алых губ, усыпанный веснушками носик и серые невинные глаза. Какой-то покупатель приценивался к корове, которую девушка держала на поводу, он расспрашивал, девушка отвечала, и звук её голоса для стоявшего поодаль Чердона был точно журчание ручья для томимого жаждой путника. Жажду эту он ощутил внезапно и неодолимо. А времени Роберт Чердон, как известно, терять не любил.
Подойдя поближе, он тоже осмотрел корову.
— Я скупаю скот, — сказал он. — Сколько вы хотите?
— Ой, простите, — ответила Джейн Лили. — Вот только продала!
— И за сколько же?
Джейн назвала цену.
И вдруг, к собственному удивлению, Чердон произнёс:
— Заплачу на фунт больше.
— Вы очень добры, господин фермер, — сказала Джейн. — Но ведь она продана.
Добрым Роберта Чердона назвали впервые в жизни!
— А деньги вам отдали? — спросил он.
— Нет, но скоро принесут.
— Значит, сделка пока недействительна. Продайте мне — получите больше.
— Но мы уже договорились, господин фермер, я пообещала… Нельзя же нарушать данное слово, правда? Но вам всё равно большое спасибо!
— У вас отличная корова, а платят за неё слишком мало, — продолжал Роберт Чердон. — Я вас тут прежде не видел, — неожиданно произнёс он.
— Вы, верно, видели моего отца. Я дочка Джона Лили из Камстока. Отец теперь болен, денег в доме вовсе нет, вот я и привела Красулю на ярмарку. А вон и её новый хозяин идет. Вроде добрый человек, не обидит мою коровушку. Ну, прощай, Красуля. — И девушка поцеловала корову меж рогов. Говорила она весело, а глядела печально — у Чердона снова сжалось сердце. На миг он возненавидел корову, которой достался столь нежный поцелуй. Подошёл покупатель и, отсчитав деньги, отдал Джейн. Она сунула их в карман, попрощалась и ушла. Чердон глядел ей вслед. Что ж, и ему прикажете сказать: «Прощай, краса моя»? Нет, он эту девушку так не отпустит! Повернувшись к новому хозяину коровы, он презрительно сказал:
— Ну и доходягу ты купил! У тебя что, глаз нету? — и перечислил опечаленному покупателю все недостатки Красули.
В тот же вечер фермер Чердон постучался к Джону Лили. Дверь распахнулась, и на пороге показалась Джейн. Она сбежала по крутым ступенькам, но всё ещё не узнавала гостя — лицо его было в тени, а ей прямо в глаза било закатное солнце. И вот она уже возле Чердона.
— Это вы… — сказала Джейн и протянула руку.
Никто и никогда не приветствовал Роберта Чердона так нежно,
— Забирайте вашу Красулю, мисс Лили, — сказал фермер. — Она вернулась домой.
— Но почему?
— Я перекупил её. Она снова ваша. Ведите в хлев.
Джейн онемела от счастья. И бросилась обнимать Красулю. Но Чердон больше не ревновал к корове, Красуля теперь стала его полноправным заместителем.
Отведя корову в хлев, Джейн стала уговаривать Чердона зайти в дом и познакомиться с её отцом.
— Я уже рассказала батюшке, как вы были добры ко мне поутру, на ярмарке. Но не смогла объяснить, кто вы, ведь я не знаю вашего имени. Зайдите! Батюшка отблагодарит вас лучше моего.
Чердон твердо знал, что лишь сама Джейн может отблагодарить его так, как он рассчитывает. Но в дом он всё же зашёл. Джон Лили глядел на них, откинувшись на подушки, а Джейн торопливо рассказывала, как добр, как бесконечно добр к ним новый знакомец. Старик пробормотал «спасибо», собрался было сказать ещё что-то, но Чердон оборвал его и вскоре ушёл. Джона Лили он отлично знал. Да и старик, верно, знал фермера и его дурную славу. Джейн проводила Чердона до ворот.
— Не знаю, что и сказать вам, — произнесла она просто. — Надо бы вернуть вам деньги за корову. Но мы продали её как раз из-за денег.
— А мне они и не нужны, — ответил Чердон. Кстати, корову он выторговал задешево — на фунт дешевле, чем продала её Джейн.
— Тогда, быть может, вы хотите забрать её к себе на ферму?
— Поживём — увидим, — сказал Роберт Чердон.
— Забирайте, как захотите, — ответила Джейн. — И большое вам спасибо за доброту вашу.
Спустя три месяца, когда Джон Лили умер, Чердон и в самом деле забрал Красулю к себе на ферму. Деревенские высыпали на улицу и изумлённо глазели на Джейн — счастливую невесту Роберта Чердона. Жених вёз её в церковь, и девушка прямо сияла от счастья! Удивительно! Бывают же чудеса на белом свете! Не впервой бедным девушкам выходить за богачей, да только радости в том мало — не сияют они, не румянятся, точно розы в июне!
А Джейн сияла от счастья целый год — весь недолгий год, что была женой Роберта Чердона.
Для чужих людей муж по-прежнему был жесток и неумолим, зато дома всё старался угодить жене, чтоб расцвела она улыбкой, чтоб сказала:
— Как ты добр!
Он вскоре обнаружил, что её радость — а его прихоть! — обходится ему совсем дёшево, задаром. Ведь жена радовалась любой мелочи, и дорогое слово легко слетало с её губ, когда муж приносил найденную в траве землянику. Порой он всё же выкладывал на ярмарке денежки за цветастый платок и пакетик сладостей. Чердон радовал жену чем мог, носил ей подарки — она, бедняжка, и не подозревала, каков он на самом деле. А на исходе года Джейн родила ему дочку да и умерла в родах. Свою короткую замужнюю жизнь она знала мужа лишь добрым и иначе никогда не называла.
Роберт Чердон нарёк дочку Джейн — в честь матери, но кликал её непременно Маленькая Джейн. Он так напирал на слово «маленькая», точно большая Джейн была жива, и ему надо было их как-то различать. Так, верно, ему мечталось…
— Как спалось Маленькой Джейн? — спрашивал он поутру у няньки.
— А где Маленькая Джейн? — спрашивал он садовника, когда дочка гуляла.
И через несколько лет люди тоже стали называть девочку Маленькая Джейн. Слова слились в одно длинное слово.