Седьмая свеча
Шрифт:
— Ну, ты слишком утрируешь, — возразил Глеб.
— В этих вещах я не смыслю — мой диплом давно лежит под сукном. Но если есть в происшедшем какая-то логика, то только эта. Жертвой изначально была Ольга, а ты — лишь орудие. У некоторых народов, которые и сейчас близки к природе, шаманы, те же самые колдуны, имеют власть над жизнью и смертью соплеменников. Если шаман сказал, что кто-то из них умрет, то в большинстве случаев это и происходит. А весь фокус в том, что они безгранично верят своему шаману, верят в его силу: все, что тот сказал, должно совершиться. Убивают не слова шамана, а уверенность в том, что это должно произойти, их вера в предопределенность. Это тот случай, когда осознание сути заклинания убивает. Может ли шаман повлиять на человека, не знакомого с символикой его действий, не знающего смысла его заклинаний? Конечно нет! Та, или тот, или те, кто это задумывал, рассчитывали, что тебе известна деревенская магическая символика. По-видимому, это кто-то из местных жителей. Они эти знания впитали с молоком матери. Но в этом они просчитались — ты, сугубо городской житель, многих вещей не знаешь, эти знаки оказались вне твоего понимания, поэтому махинаторы не смогли за столь короткое время как следует обработать тебя, достаточно глубоко прозомбировать.
— Разъясни подробнее.
— Ты был свидетелем некоторых событий, которые имеют важное мистическое значение. На похоронах пропадает свеча, которую держал в руке близкий покойному человек, а их должно быть ровно семь. Свеча олицетворяет связь близких с отошедшим в загробный мир и несет в себе тайну единения мира живых и мертвых. Свеча будто является кодовым ключом к живому человеку, державшему ее, так как он наделил ее частицей себя. Приемы черной магии направляются на конкретного человека, ему адресуется заклинание, и свеча как раз является необходимым идентификатором. Поэтому для того, чтобы напустить порчу, она — лучшее подспорье. Возможно, пропала та свеча, которую держал именно ты. — У Глеба заколотилось сердце: он вспомнил, что передал эту свечу Мане перед тем, как выйти из комнаты. — Ты рассказывал, что на кладбище ночью видел странный огонек, будто горела свеча, а дома слышал голос, зовущий тебя, даже не будем говорить о том, на чей голос он похож. Да и призрака ты видел. В книге это растолковывается так: покойник наметил забрать к себе в скором времени человека, который это увидел и услышал. Все это называется знаками смерти.
Степан внимательно посмотрел на Глеба, а тот почувствовал, как по спине побежали мурашки, ему вдруг стало холодно. Он вспомнил, как приоткрылись веки у покойной на кладбище, и ему тогда показалось, что она смотрит на него. Мгновенно пересохло в горле. Степан, почувствовав настроение Глеба, разлил водку по рюмкам и произнес краткий тост:
— Чтобы враги подохли! — выпил, не ожидая Глеба, и тот поспешно последовал его примеру. — Продолжим или хватит? — закусив маслиной, спросил он у Глеба.
— Продолжим! — твердо сказал Глеб.
— Видишь, как на тебя подействовало сказанное мной, а если бы ты все это знал заранее — тогда, в деревне, — как бы это отразилось на твоем душевном состоянии? — вкрадчиво спросил Степан. — Так что не думай об этом, а посчитай все бредом и забудь. Давай лучше еще выпьем, — и снова наполнил рюмки.
«Мальчишник» затянулся до позднего вечера, и вскоре, забыв обо всем на свете, они стали вспоминать студенческие годы, курьезные случаи из того времени и словно сбросили с плеч по десятку прожитых лет, отделявших их нынешних, приземленных, от тех, сумасбродных и непредсказуемых. Неожиданно Степан поднялся и сказал:
— Сегодня за нашим столом нет женщин, но это не значит, что их нет в наших сердцах. Давай выпьем за твою Олю, чтобы ей сейчас икнулось и стало очень хорошо. Пусть темные, враждебные силы сгинут — они не всесильны — и в следующий раз за этим столом с нами будет она, здоровая и веселая. За ее здоровье! — Он одним махом выпил рюмку до дна.
Глебу стало неловко, так как за сегодняшний вечер он даже не вспомнил об Оле, а она лежит сейчас, бедняжка, в реанимации и борется с тем, чему он главный виновник. Степан — мужик! Степан — это сила! Хорошо иметь такого друга, который не бросает его одного, несмотря ни на какие невзгоды! Глеб вдруг почувствовал, что на глазах выступили слезы. Он, шатаясь, встал и сказал:
— Спасибо, Степа! Ты настоящий друг! А сегодня ты сделал… — не находя слов, способных выразить его чувства, он, раскинув руки, как будто обнимал громадный шар, — такое, такое… Я перед тобой в долгу за Олю, за себя… За нашу дружбу! Пусть ничто ее не омрачит и не нарушит!
Степан поднялся. Они выпили и по-мужски расцеловались.
Глава 12
Маня, противно хихикая, схватила его за руку и потянула в темную чащу, за которой было кладбище. Глеб пытался вырваться, а она уговаривала его не сопротивляться, пояснила, что это кратчайшая дорога на пляж. В подтверждение своих слов она подняла платье, больше похожее на ночную рубашку, и продемонстрировала купальник. Он заглянул ей в глаза и увидел, что они до самых краев полны лжи.
— Что тебе надо от меня? Почему ты привязалась ко мне, а не к кому-нибудь другому? — стал кричать он.
— Я выбрала тебя, и мы обязаны обвенчаться, — заявила она и полезла целоваться.
— Я уже женат. У меня есть Оля. — Он пытался вырваться.
— Ты не прав. Ольги уже нет. Она мертва. Теперь я твоя суженая, и только смерть разлучит нас. Твоя смерть! — хихикая, сказала она и начала расстегивать на нем рубашку.
— Пошла вон, старуха! — закричал он, пытаясь ударить ее, но сил не было. Все силы высосала проклятая ведьма.
— Полюби меня! — попросила она и стала размазывать слезы по лицу, старея и дряхлея на глазах.
— Правильно, Глебушка! Не она, а я твоя суженая! — сказала возникшая мертвая теща и потянулась к нему. Вновь он увидел ее так близко, как тогда ночью на кладбище. — Глебушка, Глебушка! Чего ты не идешь, я тебя заждалась! — услышал он явственно.
Он проснулся, задыхаясь, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Вокруг было темно. Вначале ему показалось, что он лежит на софе в доме у Мани, и от этого у него зашевелились волосы на голове, но постепенно глаза привыкли к темноте, он стал различать предметы и с радостью понял, что находится в гостиной просторной квартиры Степана. В углу светилась красная точка на панели спящего телевизора. Пульт обнаружился рядом с подушкой, Глеб прощелкал все каналы и убедился в их безмолвии. Было или слишком рано, или слишком поздно. Ему страшно захотелось пить. Он встал и включил свет в комнате. Вместе с темнотой сразу рассеялись остатки зловещего сна. Комната теперь имела спокойный, умиротворенный вид, и было странно, что здесь мог присниться такой сон.
«Какой бы сон ни был, это всего лишь сон! Но голос тещи я слышал отчетливо сквозь сон, и именно из-за этого проснулся», — вспомнил он, и даже в освещенной комнате ему стало неспокойно. В горле пересохло, и мысль о том, что в кухне в холодильнике осталось полбутылки «Миргородской», сводила с ума. Но, чтобы добраться до воды, надо было пройти длинный темный коридор и кухню. «Детские страхи!» — мысленно прикрикнул он на себя и, не раздумывая, ринулся в темноту. Дошел до кухни, щелкнул выключателем, достал заветную бутылку и припал к горлышку.
— Глебушка, Глебушка! Чего ты не идешь, я тебя заждалась! — услышал он голос из комнаты, в которой был всего минуту назад, и тут же поперхнулся. Кашель сводил с ума, не давал вдохнуть, заставил глаза слезиться и тело корчиться. Глеб сполз на пол. Стоя на четвереньках, чувствуя себя беспомощным, он стал сильно стучать кулаками по полу, задел плечом табурет, который опрокинулся со страшным грохотом, и кашель прошел. Он вытер слезы на глазах. На полу в громадной луже лежала почти пустая бутылка из-под минеральной воды. В кухню прибежал заспанный Степан и испуганно спросил: