Седьмое небо в рассрочку
Шрифт:
– Ты-то что хочешь с этого поиметь?
Шатунова мутило от вида бывшей, с которой судьба постоянно его сталкивала, а от ее истерических воплей он вообще сатанел. Она осталась ночевать, довольно быстро освоилась в его доме и немножко забыла, что они развелись. Он отмалчивался и скрывался в недрах дома, на большее у него попросту не было сил, а сейчас решил напомнить ей, кто здесь хозяин:
– Прекрати. У всех нервы на пределе, но одна ты позволяешь себе распуститься! Чего ты к нему прицепилась? Тебе-то что он сделал?
Как раз не сделал. То есть не дал
– Чего ты лыбишься? Я хочу знать, что у него с Сабриной! Почему он ей помогает? Почему она ему звонила, когда ее увезли…
– Звонил я, – устало уточнил Дубенич. – Я, а не она.
– Какая разница! – огрызнулась Тата. – Ты, Юра, просто так ничего не делаешь, уж я тебя знаю…
– Замолчи! – взорвался Шатунов.
Вскочив с кресла, он заметался по гостиной, будто искал тот самый пятый угол, который не дает покоя больной голове. Но что в нем точно изменилось за долгие годы – он научился терпению, поэтому не позволил себе вышвырнуть Тату из дома, а хотелось. Их общая дочь в беде, за нее Шатунов переживал и винил себя бесконечно, что не уберег.
– Спасибо этому дому, – поднялся Дубенич. – Леха, буду держать тебя в курсе… Тань, поехали, отвезу тебя домой.
– Я на машине.
Шатунов в ужасе замер. Дубенич без труда прочел, о чем он мечтал, и настойчивее пригласил Тату на выход, протянув ей руку:
– Поехали, поехали. За руль тебе нельзя в таком состоянии, а Ленька без нас устал. Все устали. Всем нужно отдохнуть. Поехали.
Никто не уговаривал остаться, посему нехотя Тата поплелась за Дубеничем. Она умно не предупредила, что приедет завтра, нет-нет. А то, чего доброго, бывший запрется на все запоры и не впустит, внезапность – лучшая ее черта.
Ушла! Шатунов почувствовал себя почти счастливым и, потянувшись за стаканом, а также за бутылкой, с облегчением выдохнул:
– Я б задушил ее, если б она осталась. Как дела-то, скажи?
– Отлично, – улыбнулся Марин. – Вы много пьете.
– Да пошел ты… – промямлил шеф и с наслаждением выпил.
Плотный график – не помеха встречам с девчонками, нужно только встать пораньше. К тому же приятно, когда тебя встречают как богатого дядюшку из Америки. Удивляла Аня: ранний час, а у нее на столе горячие пироги с капустой и сыром – таким образом, ей удается существенно экономить. Да она уникум, ее не напрягает домашняя нагрузка! Из таких получаются преданные жены, какими были наши бабушки, но и у них высокие требования к кандидатам в мужья. Поболтать бы с ней просто так, заодно получше узнать, но времени на то нет. За столом грезившая о смерти Зойка уминала пироги с аппетитом, характерным для людей, собравшихся прожить до ста лет.
– Зойка, ты почему не в школе? – строго спросил он.
– А че я там не видела?
– М, понятно, ты все уже знаешь. Как тусовки, Зойка?
– Пф! – высокомерно вздернула она свой
– Во-первых, не я допрашиваю, я служу в другом ведомстве. Во-вторых, мальчиков не допрашивают, а работают с ними, выясняя, что представляют собой ваши руководители, которые… скончались. К сожалению.
– Их пытают, я знаю.
– Зой, ну где ты взяла эту чушь? А Умбра с Анубисом чему-нибудь полезному вас учили?
– В каком смысле? Борщ варить, что ли?
– Зоя, будь повежливей, – мягко приструнила ее сестра.
– Ладно. Наши мальчики хилые, Умбра учил их метать ножи. Ну, чтоб могли себя и нас защитить.
– От кого? – подхватил Марин.
– От уродов, которым наша культура не нравится. Ходят бритоголовые, с тупыми рожами и накачанные как футбольные мячи. Если встречают нас, то бьют.
Марин считал информацию, кстати, весьма ценную, по-своему:
– Значит, они учили вас убивать людей, да?
– С ума сошел! Защищаться учили.
– Стоп, стоп. Метание ножей – не защита. Защита, это когда учат борьбе самбо, дзюдо…
– Этому тоже учили… типа борьбе какой-то.
И до Ани дошло, что Зойкина «культура» не безобидна:
– Зоя, вас же там в бандиты готовили!
– Ну вот, всегда так! – рассердилась младшая сестра. – Я им говорю, что было нормально, а они мне – бандиты! Все! Молчу!
Он поражался: сидит черная курица, злая-презлая, демонстрирующая суверенность в отдельно взятой семье, а два взрослых человека вынуждены с малявкой считаться. Ремнем бы пройтись по ее заднице…
– Чуть не забыл, – разрядил он тишину. – Меломан как поживает?
– Со вчерашнего дня не включает свой кошмар, – поведала Аня. – Но я не радуюсь, наверное, уехал.
– Ты объявление читала? – фыркнула Зойка.
– Какое? – хлопнула глазами Аня.
– Хм! Внизу, на дверях подъезда. Почитай и поймешь, почему не врубает музло. Что-то мне подсказывает, я знаю этого писателя лично.
Ухмыляясь, Зойка ушла к себе, прихватив тарелку с пирогами, а Марин наконец пообщался с Аней. Тем полно: основная – воспитание. Да те же музыка, кино, книги. И – о, ужас! – интеллект у нее… лучше не сравнивать, ибо он в проигрыше.
Однако время летит незаметно, глядь – давно должен быть в другом месте, Марин засобирался. Аня проводила его вниз, все равно мусор выносить, это по пути, и… застряла у отпечатанного листа на трухлявой двери:
«Уважаемые жильцы! Много лет мы дружно живем в этом прекрасном доме, но последнее время происходит какая-то хрень. У нас завелся меломан, он слушает Блэк Металл и старается, чтоб услышали все. Ладно, я – молодой и здоровый положил на это дело свои тридцать пять сантиметров, а что делать бабе Тосе? Для нее это апокалипсис и предвестник инфаркта. Советую меломану купить наушники, которые продаются в любом из этих магазинов (список ниже). Если он занят, наушники доставят на дом, так что и выходить никуда не надо. Если же моему совету он не внемлет, я выпишу ему ЗНАТНЫХ п…ей. Заранее благодарен за уважение».