Седьмое небо в рассрочку
Шрифт:
Вот и ответ на ее сомнения: так будет всегда и даже хуже со временем. Хочет она такого счастья? Да к черту их всех! К Марину всегда успеет вернуться, Мариных полно, как собак нерезаных, на просторах нашей бескрайней страны. Им нужна фуська из глубинки, которая будет варить щи и преданно тявкать в унисон с мужем.
Все, Сабрина определилась, чего хочет, – жить. Красиво, разнообразно, беззаботно, счастливо. И есть тот, кто даст ей все это сполна, ему она и сообщила о своем решении, затем отправилась собираться. К счастью, чемодан с ее вещами из заточения перевезли к отцу. Впрочем, она
Дубенич приехал безотлагательно, к сожалению, папы не было дома, объясниться не с кем. Сабрина решительно села в автомобиль.
– С мамой хочешь попрощаться? – поинтересовался Дубенич. – Мы надолго уезжаем, времени мало, но если поторопимся…
– Нет. – Это был твердый ответ, без сентиментальных раздумий и слезливых вздохов. – Не хочу прощаться. Ни с кем. Ей позвоню потом. Кстати, она здесь, берет на абордаж отца.
– Полагаю, у нее ничего не выйдет. – Дубенич не тронулся в путь к аэропорту, а достал сотовый телефон. – Извини, все же позвоню твоему отцу, как-никак мы приятели, иначе я буду считаться вором… Алло! Леха?.. Прости, если отвлекаю, Сабрина хочет сказать тебе пару слов…
Он протянул трубку, взять ее было трудно, еще трудней говорить с отцом, который виноват перед ней уже тем, что уступил дочь матери. Сабрина всегда ощущала себя лишней, нелюбимой, обделенной, должно быть, стоило бросить упрек отцу, но она решила зачеркнуть старую жизнь. А упреки – это надежда, что их учтут и наступят прекрасные перемены.
– Папа… – произнесла она. – Я уезжаю.
– Куда? – дежурно поинтересовался отец.
– За границу. Мы улетаем с Дубеничем, я выхожу за него замуж.
Ну и паузу он закатил! Вероятно, представлял жениха с невестой. Она ошиблась. Следующей фразой он больно стегнул Сабрину по самолюбию:
– Он что, купил тебя?
– Да, – выдавила она сквозь слезы жгучей обиды. Значит, для папы дочь – продажная девка? Пусть так. – Любовью, щедростью, заботой, уважением купил. Прощай. Умоляю вас, Юрий Александрович, поехали!
Итак, одна часть жизни отрезана.
Взрослые игры
Только в небылицах простая женщина, имея редкое хобби – расследовать преступления, на которые она буквально наступает ежечасно, купается в успехе. На деле же мужчина (Белик) – не прост, не глуп, образован, логика у него далеко не женская – три года корпел над расследованием, а оно не сдвинулось с мертвой точки ни на йоту. Все дело в призвании, и у каждого оно свое, индивидуальное, а желание натянуть чужую рубаху – это мимо, вряд ли попадешь в размерчик. К тому же без элементарных знаний в криминалистике, баллистике, медицине, физике и прочих науках, связанных с расследованием, открыть правду практически невозможно.
Гена понял: нужен тот, кто умеет это делать. К счастью, в стране появилась новая профессия, окруженная ореолом романтики благодаря художественной литературе, – детектив. Частный детектив гарантировал конфиденциальность, что и требовалось, так как главнейшее условие, чтоб о расследовании не узнала ни одна живая душа.
Котиков понравился сразу, что немаловажно. Хуже, если человек не подходит
Первое, что сделал Котиков, – поступил на завод Шатунова простым рабочим. С народом сошелся быстро, а стоило ему ненавязчиво намекнуть на трагедию в лесу, как информация обрушилась потоком, люди и спустя годы волновались, рассказывая давнишнюю историю. Он пообщался с семьями убитых, с друзьями, обрастая новыми подробностями, правда, никто не прояснил, за что пострадали водители. Разве что из-за ящиков с водкой. Безоружных ребят расстреляли из пистолетов, самый молодой из них жил долго, если б помощь подоспела вовремя, но… К сожалению, жизнь предпочитает бессовестных сволочей, им она и дает в руки удачу.
Котиков считал: мелочей не бывает, и вымпелы, являвшиеся пропуском на дорогах, лишь на первый взгляд казались ерундой. Фуры вернули, а вымпелов в них не было, как и спиртного. Но это же не сумка пива-водки, три фуры – это десятки ящиков с бутылками, которые перегрузили в такие же фуры и куда-то дели. Вряд ли закопали в лесу или утопили в реке – река из берегов выйдет. Хорошо, допустим, бандиты прихватили по паре ящиков для застолий, а остальное где? Загнали и получили навар? Точки сбыта выяснить реально? Разумеется, шансов практически нет.
Однако проявился и второй план. Застрелить шестерых безоружных человек одному – это реально, но перегрузить «пьяный груз» и увезти его – нереально, значит, работала группа.
Котиков начал поиски среди местных бандитских группировок, работу провел адову, время потратил, но остался на нуле – ни одна группировка в убийстве и разграблении не участвовала, о вымпелах никто понятия не имел – кто на такую мелочевку внимание обратит? Мелочевка? А почему тогда эта мелочевка исчезла из машин? Гена Белик опустил руки:
– Знаешь, я теперь верю, что есть преступления, которые невозможно раскрыть. Ты два года мучаешься, я три промучился, плюс год думал, как быть, итого – шесть. Шесть лет живу под страхом заполучить ярлык «убийца», еще четыре впереди… Чем дальше, тем сложнее верится в успех, точнее, не верится. Сворачивайся.
– Ты можешь и дальше трястись от страха, а для меня это уже дело принципа, – заартачился Котиков. – Я продолжу поиски без тебя, но теперь в свободное от основной работы время.
– Как хочешь…
Белик направился к выходу из офиса Котикова, а у того в запасе был последний аргумент:
– Как думаешь, почему вымпелы не оставили в фурах? Это ерунда, никакой ценности, но куда делись вымпелы?
Гена понял: в этой странности есть зерно, в результате он пообещал и в дальнейшем оказывать помощь Котикову.
Детективный бизнес дохода не приносил, Котиков его расширил, открыв охранное предприятие, после снова взялся за поиски. Он отыскал тех, кто работал на месте и забирал трупы, опять: те вымпелов в глаза не видели, а штучки яркие, их бы запомнили.