Седьмое таинство

Хьюсон Дэвид

— Но он похитил бедняжку Розу! — возразила патанатом. — И остальных! Вот что он за негодяй!

Коста вспомнил слова Фальконе, сказанные вчера ночью перед уходом. «Проверь все данные на Браманте, пока не начался сущий кошмар». Он как раз и занимался возней с базами данных, пока Принцивалли не поднял тревогу.

— Да, он такой, — согласно кивнул Коста. — Или по крайней мере может быть таким. Лео просил меня кое-что проверить и посмотреть, не было ли на него каких-либо данных до того, как пропал

Алессио.

— И что? — спросил Перони.

Коста скорчил рожу.

— Это несколько не в тему. За пару лет до того на него поступили к нам две жалобы от студенток. Сексуальное домогательство.

— Мы их знаем? — тут же спросила Тереза.

— Нет. К тому же они не захотели настаивать на обвинениях. Кто-то из наших навел справки в университете и получил обычные объяснения. Студентки нередко все это выдумывают. Так что нельзя установить, что там было, а чего не было.

— Ну, это нам почти ничего не дает, Ник, — разочарованно заметил Перони. — Такое, видимо, и впрямь то и дело случается.

— Да, но насколько часто? Тот офицер, что наводил справки в университете, обнаружил, что имели место и другие жалобы — на ограничения по половому признаку. Они с этим сами разобрались. И заявили, что не имеют права разглашать подробности — по юридическим причинам. Те две студентки, что подали жалобы, не захотели возбуждать дело — это скверно отразилось бы на их отметках. На том все и кончилось.

Ник взболтал остатки кофе в чашке и подавил желание заказать еще. Даже если Браманте сексуально озабоченный тип, не понятно, что эта информация им дает. Хотя отчасти объясняет привычку Беатрис хвататься за нож.

— Сколько времени понадобится, чтобы осмотреть все места из списка Лео? — спросила Тереза.

— День, может, два, — ответил Перони. — Работенка будет долгая и тяжкая.

— Вот чего я не хотела бы, так это застрять на два дня в какой-нибудь подземной дыре на пару с Лео. Он меня за это время с ума свел бы, а ведь я его успела полюбить. Можно, конечно, заставить Сильвио попытаться сузить круг поисков. Может, Роза чем-то поможет. Но времени, джентльмены, у нас осталось не много.

А Коста все еще старался высмотреть в деле еще какой-нибудь скрытый аспект, какую-то новую зацепку.

— А что, если Лео нужен ему только для того, чтобы заполучить Алессио?

Тереза сморщила нос. Эту гримасу он уже хорошо знал: таким образом патанатом выражала свое сомнение.

— Возможно. Не знаю. Просто мне кажется, что если бы он хотел просто убить Лео, это уже случилось бы. Вчера или даже позавчера. И еще, — в этом Ник был полностью уверен, — я полагаю, что Лео думает точно так же. Его все время мучила какая-то мысль. Фальконе пытался понять, что именно движет Джорджио Браманте. Он все время размышлял над этим, но никому

об этом не сказал.

— Слишком много разговоров, — вмешался Перони. — Мы наконец освободились от опеки Мессины. И можем делать все, что нам, черт побери, угодно. Ну и как будем действовать? Опять полезем внутрь холма?

— Алессио там нет, — ответил Коста. — Не думаю, что он там остался; к тому времени, когда начались поиски, его там уже не было. Иначе мы его нашли бы.

— Тогда где он? — осведомилась Тереза.

— А что, если Алессио по каким-то причинам боялся возвращаться домой?

Товарищи с большим сомнением уставились на него.

— Погодите, погодите, дайте мне досказать, — добавил Коста и начал развивать свою мысль.

Большая часть улиц, что вели вниз с вершины Авентино, вряд ли привлекли бы Алессио Браманте. Кливо ди Рокко Савелла, несомненно, слишком крута, узка и закрыта, чтобы показаться подходящей испуганному мальчику, убегающему от собственного отца. Улицы, что спускались к виа Мармората в районе Тестаччо, проходили слишком близко от его дома, и это тоже было для него неприемлемо.

Оставался только один путь — к Большому цирку и к огромной толпе, что собралась там к этому времени, к морю людей, в котором перепуганный ребенок легко мог скрыться.

— Наверняка он в итоге попал в лагерь борцов за мир, больше ему деться было некуда. — Коста взглянул на Терезу. — Эмили сказала мне, что ты участвовала в таких мероприятиях, когда была молодой. Она полагает, что ты могла быть там.

Тереза покраснела под удивленным взглядом Перони. Это была, как тут же понял Ник, та часть ее жизни, о которой Лупо ему не рассказывала.

— У меня тогда были бунтарские замашки, — призналась она. — И сейчас еще есть. Просто я умело их скрываю.

— Да неужто? — спросил Джанни и обреченно вздохнул. — Ты была там, когда все это произошло?

Судмедэксперт скривилась.

— Нет. А жаль. Меня туда звали, но я в это время болталась в Лидо-ди-Джезоло, проживала в очень маленькой палатке с одним волосатым студентом-медиком из Лигурии, который полагал себя — совершенно необоснованно, спешу добавить — Божьим даром для любой женщины.

Перони прочистил горло и заказал еще чашку кофе.

— Даже Ленин иногда брал отпуск, Джанни, — извиняющимся тоном заметила она.

— Но проводил его отнюдь не в палатке с волосатыми студентами-медиками, — буркнул здоровяк.

— Ой, да ладно тебе! Извини. У меня была другая жизнь, прежде чем мы встретились. Очень сожалею. У всех у нас имеется прошлое, ты не забыл? А вы двое какого черта делали тогда, четырнадцать лет назад? С тобой-то, Ник, все ясно, я сама могу ответить на этот вопрос: ты тогда ходил в школу. А ты, Джанни?