Седьмое знамение
Шрифт:
Она, в свою очередь, засмеялась:
– Не надо относиться к таким развлечениям свысока, сынок. И вообще, не надо ни к чему относиться свысока. Иначе это приведет к высокомерию, заносчивости, спесивости. Будешь тогда надутый и гордый, как три толстяка, и тебя не будут любить.
– Я понимаю, мама. И все равно, такое гадание – это ведь всего лишь игра. Ну, посмеялись сами над собой и друг над другом, на этом-то и конец. Ни за что я в это не поверю.
– Ну ладно, ладно, – согласилась Нина. – Чушь так чушь. Я же не возражаю. А кроме гадания, что там еще было, на вашей вечеринке? Тебе понравилось?
Игорь
– Даже не знаю, мам. Вечеринка как вечеринка, ничего особенного. Эдик, как всегда, ставил классную музыку. RADIORAMA, новая, самая последняя. Хочу попросить у него послушать. Но вели мы себя банально: танцевали, гадали, запивали компотик и пепси-колу ужасной по качеству водкой и курили дрянные дешевые сигареты.
У Нины расширились глаза, она поперхнулась чаем и закашлялась. Игорь весело на нее смотрел и кивал головой с нарочитой серьезностью:
– Да, да, мамочка, видимо, ты до сих пор пребывала в наивной уверенности. Что мы все примерные мальчики и девочки. Мне очень жаль, но придется тебя разочаровать. Мы очень развратные, буквально сексуальные маньяки, и мы уже пьем горькую, и мы уже курим табак, о котором Минздрав предупреждает, и ничего с нами не поделаешь.
– Какой кошмар! – воскликнула Нина. – И ты говоришь об этом так спокойно, будто это в порядке вещей!
– Это не в порядке вещей, но и пытаться изменить здесь что-нибудь бесполезно. То же самое, что биться головой о стенку. Да, такие вот мы, нынешняя молодежь, но только не надо рассказывать мне сказки, что в ваше время что-то было по-другому.
Но Нина разволновалась и его шутки воспринимала уже не в нешутливом настроении:
– Было, было по-другому, Игорь. Мы не начинали пить и курить так рано. Должно быть, вы развиваетесь еще быстрее нас. Время не стоит на месте.
– Нет, мам, – возразил он. – Это ведь не показатель развития. У многих, кто вчера, строил из себя «старших братьев», мозги явно отстают от всего остального. Просто, мне кажется, так было всегда и всюду, а взрослые часто забывают о собственной юности и потому приходят в шок от таких сообщений.
– Может быть, может быть… – задумчиво пробормотала Нина. – Ты умный мальчик. Надеюсь только, ты не пил и не курил там слишком много.
Он улыбнулся:
– Я не пил и не курил вообще. У меня нет чувства «стадного животного», так что успокойся. Все было нормально.
– Похоже, мне самой надо покурить, – сказала Нина. – Не убирай со стола, я еще налью себе чаю. К нам сегодня кто-нибудь придет?
Она вынула из сумки пачку сигарет и зажигалку и собралась выйти в коридор, покурить. Игорь долил в чайник воды и снова поставил в печку. Подсыпал в подтопок угля, и огонь затрещал оживленнее.
– Боюсь, что да, – ответил он. – Я видел на остановке Сеню Шевченко, он меня догнал и попросился ночевать.
– Хоккей, что ли?
– Угу.
– Бедный мальчик. Я встречалась на родительском собрании с его матерью. Женщина в совершенно развинченном состоянии и не может удержать под контролем воспитание двоих детей. Ей надо бы обратиться за помощью к психиатру. Не знаю, как они живут в такой обстановке.
– Плохо живут.
– Я пойду покурю.
И она поспешно вышла в коридор, набросив на плечи старую, дырявую шубу. Игорь притащил в кухню новую книгу и возобновил чтение, прислушиваясь к шипению воды в чайнике и к потявкиванию Шарика во дворе – он по-своему общался со своей хозяйкой. Джудитта между тем тоже завершила обед, прыгнула наширокий подоконник и принялась вылизываться и умываться. Она делала это так самозабвенно, что глаза у нее смотрели в никуда, и она не реагировала на провокации Игоря, забавлявшегося этой процедурой. Когда кошка так умывается. Это означает, что у нее превосходное настроение. Ничего удивительного, она ведь съела целую мисочку молока с хлебом. После этого не грех хорошенько вылизать всю шкурку и улечься спать, где-нибудь поближе к печке.
Из коридора вернулась мама, от которой пахло табачным дымом. Она сделала себе еще чая и села напротив сына, размешивая в чашке сахар.
– Мам, – осторожно произнес Игорь, – я что-то сказал не так и тебя обидел?
Она встрепенулась.
– Вовсе нет. С чего ты взял?
– Ты так резко бросилась курить, словно разнервничалась от нашего разговора.
Она улыбнулась и покачала головой:
– Нет, нет, сыночек, наш разговор тут ни при чем. Запомни: ты никогда и ничем не можешь меня настолько обидеть. По крайней мере, я бы сразу тебе об этом сказала, а не стала бы молчать в тряпочку. Нет, дело тут совсем в другом. Сегодня я забыла покурить с утра, на работе нет времени, и мне действительно этого не хватало.
– Мам, курить вредно. Ты же врач, знаешь это не хуже меня.
– Знаю. Но пока что ничего не могу с собой поделать. Я уже лет пять отвыкаю от курения. Очень постепенно. Скоро, я надеюсь, перестану курить вообще. Сыночек, если бы ты только знал!..
Из глаз ее вдруг вырвалась боль, на секунду, он едва успел это заметить и замер от удивления. Но она уже в следующее мгновение взяла себя в руки.
– Игорь, когда ты был младенцем, я выкуривала не меньше трех пачек в день. От меня за километр разило дымом, как от тепловоза. Я была желтая, как мумия, и у меня вылезли почти все волосы. Но наступил момент, когда я приказала себе прекратить, и с тех пор я прекращаю. Теперь я курю одну сигарету в день. Но ты прав, сынок, пора покончить с этом пережитком.
– Мама, ты у меня – молодец.
– Ты у меня – тоже.
Вот этой неожиданной боли в глазах матери Игорь боялся больше всего. Досконально зная мамин характер, он доверял ей безоговорочно, и только чтобы не причинять ей боль, никогда еще не спрашивал ее об отце. На эту тему у них в семье было наложено негласное табу. Игорь молчал, чтобы мама не страдала лишний раз из-за его любопытства, а она молчала, то ли потому, что ей нечего было сказать, то ли потому, что время еще не пришло. А соседки могли сочинять всё, что угодно, от пожизненного заключения мужика до зачатия в пробирке.
Сеня Шевченко пришел задолго до начала репортажа хоккейного матча. Игорь с улыбкой прервал его сбивчивые оправдания и предложил пока сходить в баню и помыться, если хочет, баня теплая. Сеня покраснел и согласился. «Жаль, что у него нет старшего брата, – подумал Игорь. – А то мне все время почему-то приходится быть им, хотя мы одних лет».
Нина, выйдя из своей спальни, приветливо с гостем поздоровалась и поговорила. Игорь представил себе, как приятель смущается таким ласковым к себе вниманием и краснеет. Слабовольный бедняга. Право, ему срочно нужен старший брат.