Седьмое знамение
Шрифт:
– Эдик, – умолял Сеня.
– Ну подожди еще!
– Не могу! Имей же совесть!
– Дай мне ее тогда домой почитать!
– С ума сошел! Это не моя книга! Я и так ее уже давно не отдаю.
Эдгар очень не хотел отвлекаться от книги, так его заинтересовавшей.
– Сеня, минутку. Давай договоримся так. Ты сейчас несешь ее владельцу, попроси ее для меня, почитать, я ее верну немедленно. Или хочешь, я пойду с тобой и попрошу сам?
Сеня вдруг испугался:
– Ох, нет! Пожалуйста, не делай этого. Я попрошу, и если он разрешит, то я принесу книгу тебе домой. Хочешь так?
– Конечно. И желательно сегодня. Пока каникулы, можно читать что хочешь. Не забудь только.
– Ладно. Если он разрешит, занесу сегодня же.
– А кто это – «он»?
Неожиданно Сеня побледнел и ответил почему-то шепотом:
– Профессор.
– А почему шепотом? – удивился Эдгар.
– Потому что нельзя.
Эдгар недоуменно пожал плечами, и они расстались. Эдгар пошел домой, задумавшись до необычайно глубокого состояния. Причем думал он не о книге как таковой и не о ее содержании даже. Это были общие мысли о жизни и смерти, о смысле существования, о добре и зле, и чем дальше, тем глубже он погружался в недра потустороннего мира. Он шагал медленно, хотя холодная погода подгоняла шевелиться поактивнее. Такого с Эдгаром не случалось уже давно – только затянувшаяся «черная» депрессия могла навести на раздумья о вечном. Книга неизвестного Рабио Прамена всколыхнула его до самого основания. Это ощущение давало ему и повод порадоваться – показывало ведь, что он способен чувствовать и сочувствовать, иными словами – что у него есть сердце.
Сеня не забыл выполнить данное обещание. Занес Эдгару книгу в тот же вечер. Предупредил:
– До понедельника. Только тебе вряд ли понравится. Профессор говорит, что почти никто не прочитывал ее до конца. Не смогли.
– А ты читал? – спросил Эдгар.
– Да. До конца. Она действительно очень страшная. В общем, как хочешь. Постарайся прочитать ее до понедельника.
– На беспокойся, я успею.
Сеня пожал, в свою очередь, плечами, словно «умывая руки» и тем самым снимая с себя всю ответственность за дальнейшее развитие событий. Но когда он уходил из дома Тимофеевых, на губах у него появилась улыбка Игнасио Лойолы, и он покосился на окна этого дома с выражением превосходства в глазах – в этих больших, прозрачных, девчоночьих глазах всеми забитого мальчика.
Эдгар с такой жадностью схватил книгу и зарылся в ее страницы, словно от этого зависела его жизнь. До того момента ни одно произведение так его не возбуждало, будь то литература или музыка. Для начала он вернулся к первой главе, к описанию рая, чтобы прочесть его не спеша, как на улице, и более внимательно. Вообще-то для Эдгара вопрос о существовании рая или ада не был актуальным (а кто его знает, есть они или нет, придет время – и всё само собой встанет на свои места), и тем не менее описание рая в книге его впечатлило и даже почти убедило. По крайней мере, очень, очень хотелось верить в такое вот параллельное измерение, где душа воплощается в живого бога…
Вторая глава уже ближе была к роману-фантастике, а скорее даже к мистическому роману, вроде «The Omen». Когда-то давным-давно и в нашем измерении было разлито такое же блаженство и такая же красота, как и в раю. Все люди жили вечно и никогда не старели – истинный Олимп, не иначе. Но вот однажды, во время грозы, сильная белая молния вонзилась в огромный тысячелетний дуб и сожгла его до самого корня. Из черного праха этого дерева, политого волшебным дождем и согретого теплым солнышком, возникло некое существо, внешне похожее на человека, только крылатое. Это был демон зла, Свюк. Он открыл глаза впервые в черную ночь. Безлунную и пасмурную, и внутри у него было так же темно и пасмурно. Он не хотел, чтобы наступало утро. Он вредил природе и людям, пока природа не устала терпеть его бесчинства, собралась с силами и создала его антипод – гения добра, Гуми. Он образовался из чистейшего снега горных вершин и солнечного света. Он был также крылат, но, в отличие от Свюка, был блистательно-белого цвета, как снег, и у него были золотисто-рыжие волосы, как солнце, голубые прозрачные глаза, как небо, и во лбу горела алая звезда, как раскаленный уголь. Это было самое прекрасное существо во всей вселенной. И вот настал момент, когда они сошлись в смертельном поединке, и один из них непременно должен был в этом поединке пасть мертвым. Такова была логика всего мирового развития – в столкновении, борьбе и победе или поражении двух абсолютных начал, добра и зла. И всё живое замерло в трепетном ожидании… Поединок длился семь дней и семь ночей без перерыва. Противники во всем были равны друг другу, поэтому никто не мог получить преимущество. Каждому из них была нужна помощь людей, но люди сомневались, колебались, не решались принять чью-либо сторону, ведь им никогда раньше не приходилось быть свидетелями столь грандиозных событий. А пока они колебались, битва гигантов перешла уже в соседние измерения, затрагивая уже и самый космос. Но по-прежнему никто из них не получал перевеса. Но вот произошло решающее движение во всеобщей материи – Гуми и Свюк сражаются до сих пор, а их ангелы и слуги, возникшие из капель их крови, которые упали на землю во время схватки, ведут борьбу между собой везде, куда ни глянь. День борется с ночью, свет – со мраком, тепло – с холодом, душа – с телом… Взгляни вокруг себя, и ты убедишься в правоте этих слов.
Глава третья. Земля – это безнадежно устаревшее измерение. Оно полностью исчерпало себя и в материальном, и в духовном плане и обречено на самоуничтожение. Оно уже дает понять своим обитателям, что его время подходит к концу, и людям пора перебираться в другие измерения, пока они не погибли вместе со своей реальностью, в которой они существуют. Для этого есть множество способов. Самый верный и самый короткий путь к спасению – стать ангелом и слугой Гуми и повсюду стремиться за своим богом, то есть Гуми, и сражаться со злом во всех его проявлениях, не отступая ни на шаг. Тогда ты сам будешь олицетворением света, и с твоей помощью добро одержит окончательную победу, поскольку численность последователей Гуми перевесит на весах вечности численность последователей проклятого, вредоносного Свюка.
Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор и последуешь путем радости и света. И пусть на этом пути тебя ждет множество разочарований и подлинных страданий, пусть тебе придется преодолеть множество препятствий, но ведь зато и награда за всё ожидает немалая – царить в райском измерении вместе с пресветлым Гуми и самому быть частью, воплощением живого бога. И неважно, как ты называешь источник и первооснову вселенной – Богом, Аллахом, Иеговой, Иисусом Христом, Буддой, Магометом, Заратустрой, эта сила едина независимо от наименований. Важно, на чьей ты стороне, Гуми или Свюка, добра или зла, света или тьмы, и что именно ты лично сделал для победы Гуми над Свюком. И если ты ничего не сделал, или, еще хуже, если тебе все равно, кто из них победит и на чьей стороне правда, то ты в скором времени погибнешь вместе с этим прогнившим насквозь порочным измерением. Время гибели приближается, определены и вычислены семь решающих, последних знамений, после которых это измерение, вместе с Мировым Злом, будет уничтожено Космосом. Спасутся только избранные – гумиты. На них будет наложен особый знак – их душа, или аура, кому как больше нравится, станет белоснежной, и такие души Космос уничтожать, понятное дело, не станет, потому что они являются символами и носителями добра и света. А если ты не гумит, душа у тебя может быть любого цвета или даже разноцветной, как же тогда Космос узнает, способен ли ты принести пользу Миру, или тебя стоит смешать с этим поганым измерением, с этой вонючей клоакой, вместилищем всяческих преступлений, и уничтожить наравне с прочими мутантами? Задумайся об этом, пока не поздно! Потому как вышеназванные семь знамений уже вот-вот начнут проявляться.
Забыв обо всем на свете, Эдгар читал книгу, словно в трансе, то первой до последней страницы. Он не заметил, как вернулись домой родители и Борис Новиков, он долго не замечал, что в комнате уже темно и пора включить свет, он не отозвался и даже огрызнулся, когда его позвали ужинать. Он был под таким впечатлением от прочитанного – Сеня был прав, это удивительная книга, потрясающая книга, таких книг еще никто не писал и не читал! Насколько это не похоже ни на что из того, что Эдгар прочитывал раньше, а для его возраста это вовсе не мало! Эдгар очень тонко чувствовал энергетику литературы, словно ясновидящий. Тем более удивительным впоследствии казалось всем то воздействие на юношу этого, в общем-то, не грандиозного по замыслу и размаху произведения. Видимо, так сложились обстоятельства, настроение, погода, что Рабио Прамен показался ему великим автором, а его книга – Великим Словом Будущего. Эдгар долго не спал, перебирал в уме все прочитанное, рассматривал его со всех сторон, оценивал и любовался красотой и правотой.
На следующий день он встал очень рано, не стал завтракать и ушел, чтобы успеть застать дома Сеню Шевченко. Он, то есть Эдгар, по-прежнему находился в новом для себя состоянии, которое ему почему-то нравилось, и хотелось сохранить это состояние в се6е подольше. Он нес с собой, прижимая к груди, драгоценную книгу Прамена и при этом вовсе не хотел ее отдавать. Он просто не мог с ней расстаться, словно от нее, опять же, зависела сама жизнь. Он чувствовал себя так, будто ему, слепому от рождения, открыли глаза и показали чудесный мир, которого он не знал, а теперь вновь хотят отнять зрение. Он чувствовал вместе с тем и своего рода голод – информационный голод, так как догадывался, что эта книга не является единственной, написанной на эту тему Рабио Праменом, и твердо решил прочесть все или погибнуть без знания, как гибнут в пустыне от жажды. Обидно, что сведения придется узнавать от Сени Шевченко. С ним Эдгар никогда близко не сходился, они были просто одноклассники, слишком разные по характеру и общественному положению, чтобы иметь точки соприкосновения. Но ничего не поделаешь, раз уж именно Сеня имеет доступ к тому, чем Эдгар заинтересовался, то Эдгару придется раскручивать Сеню. Ох, насколько же проще было бы иметь дело не с Сеней, а, к примеру, с Игорем Белояром…
Сеня был дома. Дома была и его мать, и младшая сестра, Людмилка, дикая и шипящая, как маленький тигренок. Жили они скверно, даже хуже, чем Ордынские, так как мать Сени Шевченко, любила спиртное, а девочка в период взросления нуждалась в особом уходе и отношении. В другое время Эдгар обязательно обратил бы на это внимание, но в тот момент его занимал исключительно Рабио Прамен. Зато Людмилка мгновенно заметила отличие гостя от брата – он был одет в дорогой свитер и благоухал туалетной водой, его сапоги были из настоящей кожи, и вообще, по сравнению с Сеней он казался чуть ли не Кевином Костнером. Поэтому Людмилка сначала смотрела на него во все глаза, а затем нагрубила и ушла в другую комнату. Эдгару же было все равно, он пришел не к ней.