Седьмой лорд
Шрифт:
Цзин Ци низко опустил голову, ничего не ответив.
Хэлянь Чжао любил величие и восхваления: он с нетерпением проявлял свои таланты, если не нужно было беспокоиться о возможной выгоде или риске. Наблюдая за молодым человеком напротив, что переживал муки первой любви, он подумал, что тот обратился к нему за помощью, чтобы выпустить пар. Даже тон его речи необъяснимым образом смягчился:
— Это так?
Цзин Ци угрюмо кивнул, сжав руку в кулак:
— Этот мерзавец из семьи Цай зашел слишком далеко!
«Как и ожидалось». Хэлянь Чжао несколько раз кивнул, намеренно
— Однако я слышал, что вы с молодым хоу объединились и хорошенько избили молодого господина Цая?
— Сначала я хотел пощадить его, — гневно фыркнул Цзин Ци. — Кто же знал, что этот негодяй имеет такой грязный рот. Я не собираюсь учить эти слова и страшно осквернять ими слух Его Высочества.
Хэлянь Чжао кивнул, сделал глоток чая и вдруг спросил:
— Эта девушка красива?
Цзин Ци поднял глаза и уставился на него. Мгновение спустя он понял вопрос, и его лицо и уши густо покраснели.
Хэлянь Чжао разразился хохотом и долгое время не мог остановиться. Наконец он толкнул серебряный бумагу обратно к Цзин Ци:
— Министр Цай не смог воспитать сына, но мы тоже не можем влиять на служебные дела ради личной выгоды, не так ли? Если Цай Цзяньсин действительно обманывает всех, независимо от их положения, и потакает своему сыну-преступнику, как ты сказал, то я буду первым, кто не проявит к нему милосердия. Но дела двора — это одно, личные дела — другое. Мы не можем допустить, чтобы устои государства пошатнулись из-за любовной связи между мужчиной и женщиной, правда? Отнеси это назад.
— Да, я понял, — ответил Цзин Ци прерывистым шепотом.
Однако, вместо того чтобы забрать серебряную бумагу, он сказал:
— Его Высочество назвал себя моим старшим братом. Как, будучи младшим, я могу проявить скупость? Нельзя забирать то, что уже было подарено. Я не преподнес деньги в красном конверте племянникам и племянницам на Новый год. Надеюсь, Его Высочеству не покажется, что сумма слишком мала.
По лицу Хэлянь Чжао расползлась многозначительная улыбка:
— Раз так, то не смею отказаться [4].
***
Примечания:
[1] Бумага из бамбуковых волокон для живописи и каллиграфии.
[2] Бесследно исчезнуть — в оригинале ???? (xiao sheng ni ji) — дословно «заглушить звук и скрыть следы».
[3] Восемь чи ~ 260 см.
[4] В оригинале — ???? (que zhi bu gong) — дословно «отвергать дар — непочтительно; пренебрегать чувствами — неудобно; не хочется обижать друзей».
Глава 24. «Перетасовка карт»
Выражение юношеского гнева сохранялось на лице Цзин Ци, пока он не покинул дворец старшего принца и не сел в свой экипаж. После столь долгого показного представления он нуждался в отдыхе, потому весь путь провел в тишине, обдумывая дальнейшие действия, и выглядел при этом несколько отрешенно.
Вернувшись в княжескую резиденцию, всю дорогу сдерживающий свой язык Пин Ань немедленно приблизился к Цзин Ци и уставился на него чистыми, невинными глазами, в очередной раз предъявляя ему обвинения в «расточительстве».
Сначала Цзин Ци притворился, что не заметил его, но этот маленький негодяй вдруг
В конце концов, Цзин Ци не мог продолжать игнорировать его и вздохнул:
— Пин Ань...
Пин Ань обиженно поднял голову.
Сделав глубокий вдох, Цзин Ци перебрал в уме несколько слов, но все же проглотил их и невольно потер переносицу:
— Что такое? Думаешь, сегодня я потратил много денег?
— Совсем немного, — ответил Пин Ань, стиснув зубы. — В отношениях между высокопоставленными господами по поводу и без проскальзывают сотни тысяч серебряных монет. А вот сбыть с рук пять тысяч лян было скупостью.
Он имел в виду, что эта сумма пусть и не была маленькой, но и колоссальной не являлась. Для обычного знакомства этого много. Однако, чтобы поручить кому-то дело, привлечь кого-то на свою сторону или купить чью-то жизнь, этого мало.
По мнению Пин Аня, на тайный выкуп женщины и неизвестно откуда появившегося молодого господина Цая денег тратить не стоило, но он позволил своему господину развлечься, чтобы покончить со всем.
Он абсолютно не понимал, зачем нужно было наматывать восемьсот кругов, только чтобы посорить деньгами, и начал подозревать, что юный князь просто проявлял расточительность ради расточительности.
Цзин Ци снова вздохнул:
— Если заплатить большие деньги, то искомая вещь приобретет особый вес. Сегодня я отдал эту мелочь, потому что, дав больше, вызвал бы опасение и подозрение Хэлянь Чжао. Дело не в моей прихоти, а в том, что вручать бoльшую сумму не следует. Разумеется, меньше давать тоже было нельзя, ведь в глазах благородных господ столицы твой хозяин теперь распутный и расточительный юнец. Разве малая сумма не вызвала бы его возмущение?
Пин Ань только и мечтал что проплакать до рассвета. Так тайное свидание с певичкой и эта огромная трата денег — все это было для того, чтобы спрятаться в тени?
Пин Ань осознал собственную глупость, но в то же время почувствовал, что эти притворно невозмутимые молодые господа благопристойного вида, хоть и говорят, что у них нет выбора, на самом деле находят в этом радость...
Цзин Ци протянул руку. Пин Ань, отлично натренированный, тотчас налил чай и поставил чашку перед господином. Цзин Ци сделал глоток, прочистил горло и продолжил:
— Что касается сегодняшнего, будь это Хэлянь Ци, он мог бы проигнорировать мою просьбу, как дело его не касающееся, либо воспользовался бы случаем, чтобы перетянуть меня на свою сторону, либо попросил бы что-то взамен. Если с подобной просьбой обратиться к наследному принцу, то он сразу поймет, что прибывший преследует иную цель. Он весьма осторожен и осмотрителен, и ни за что бы не согласился. Однако Хэлянь Чжао другой. С самого рождения он любил, когда ему подчиняются. Он помешан на чувстве вседозволенности и ожидает, что все будут пресмыкаться перед ним. Когда кому-то что-то нужно, они собираются вместе и втираются к нему в милость, ведь Хэлянь Чжао, будучи в приподнятом расположении духа, может даже расщедриться на награду.