Седьмой сценарий. Часть 2. После «путча»
Шрифт:
Потом вышла книга «Постперестройка». Говорят, она оказалась на столе Крючкова. Она оказалась на всех столах. Это был политический прогноз с предложением путей выхода. В это время наметилась возможность создания внутри демократического лагеря государственной ориентации, но это кого-то очень сильно напугало. Начались нападки, дискредитация, жалко-наивные статьи, кажущиеся их авторам хлесткими, но авторы так ничего и не сказали по существу, и не могли сказать. А я относился спокойно, знал, что суждено пройти и через это. Обидно было лишь то, что нападки шли из лагеря, с которым я долгие годы был соединен. И тревожно. Поскольку люди не умеют, оказывается, отличать, где удар кулаком, а где рука помощи.
Вопреки всякой логике нас пытались пристегнуть к «путчу». Утопическая затея. Мы всегда были против возвратных методик,
«ВМ»: И все же почему вместо того, что предлагалось, был выбран вариант путча?
С.К.: Путч оказался последним и очень слабым слагаемым, брошенным на чашу весов. Естественно, эти люди проиграли. Некоторых из них я знал и думаю, что их поведение было продиктовано отчаянием: очень уж много плохого происходило в стране. Я не считаю их бандитами, кровопийцами, корыстолюбцами. Было другое — остатки чувства государственной ответственности и в то же время полная дезориентация в происходящем, неспособность действовать другими способами, неспособность переступить черту старого, бюрократического, олигархического сознания. Сейчас говорить о путче — это примерно то же самое, что рассуждать о событиях 1812 года. Гораздо важнее сейчас выделить в пределах среднего слоя (не олигархии, а того слоя, который с ней борется) государственную компоненту, которая мыслит не категориями борьбы, а категориями созидания. Когда меня стали, так сказать, приклеивать к путчу, основным мотивом был мотив, знакомый по предыдущей, допутчевой кампании: тогда боялись, что к моим советам прислушается Горбачев, сейчас — явное нежелание, чтобы прислушался Ельцин. А вдруг он возьмет и прислушается? Если вы прочтете внимательно «разгромные» статьи, то увидите, что эта пугающая перспектива истерично проглядывает в них красной нитью. Но у меня нет желания ни к кому «пристегиваться». Вокруг меня есть группа людей, очевидно вставших на мою сторону. Но поскольку ситуация критическая, я на месте руководства не пренебрегал бы советами и рекомендациями, без которых можно очень глубоко провалиться.
«ВМ»: Как вы оцениваете роль молодежи в революционных процессах?
С.К.: Это видно хотя бы по изменяющемуся отношению молодежи к тому же Дзержинскому, на постаменте которого уже после обрушения памятника двадцатилетние ребята написали: «Феликс, прости, что не уберегли». Идет переосмысление революционных процессов, переосмысление «красных героев». Я согласен с Игорем Шафаревичем в том, что сразу после «путча» молодежь имела один тезис — «мочить козлов!». Молодежь встала не на защиту Ельцина, а против «козлов», против олигархии. Молодые хороши тем, что не тоскуют, не прячут головы под подушки, они считают, что все круто, и хорошо, что круто. И это нормальная точка зрения, гораздо более здоровая, чем тоска наших русофилов, улегшихся на дно, как подводные лодки, и подающих оттуда сигналы «СОС!».
Революция вообще страшная штука, но раз она началась, надо действовать по ее логике. И настроенная революционно молодежь будет играть решающую роль. Что касается ее собственной точки зрения на происходящие процессы, то мне кажется, очень многое выразили
Цой говорит проще, внятнее: «Дальше действовать будем мы!» Сочетание философской глубины и социальной активности определяет для меня поле надежд, но отнюдь не разочарований. Моя задача в том, чтобы помогать формированию интеллектуальной молодежи, государственно ориентированной в поле традиционных ценностей; это вопрос будущего. Реальность пока такова, что социально активна именно молодежь. У нас была страна комсомольцев, стала страна брокеров, от этого мы ничего не выиграли и не проиграли.
«ВМ»: Вы знали людей из ГКЧП. Весьма показательно, что после волны самоубийств пресса, перебирая возможные причины и называя, в частности, страх, боязнь раскрытия каких-то тайн, полностью исключает идейные мотивы.
С.К.: Я знал Павлова. Очень отдаленно — Шенина. Те, кого я знал, были, в общем, нормальные люди, но очень зависимые от Горбачева, очень быстро им сломленные. Он их подбирал, это его команда, и не надо ему было так быстро открещиваться, тут он делает огромную ошибку. Нормальные мужики, со своими нравственными ограничителями, со своим понятием государственности, но, конечно, очень локальные в том, что касается стратегии, новых идей XXI века. Идейные мотивы самоубийств? Кто знает? В любом случае это — смерть, а перед смертью снимают шляпу. Каждый человек, совершивший такой поступок, перешагивает через что-то, что в нас есть от животного, — страх переступить последний барьер бытия. Человек, сделавший это — незауряден.
«ВМ»: Если бы человек или группа людей, обладающие сейчас реальной властью, проявили интерес к вашим предложениям, что бы вы предложили в первую очередь?
С.К.: Сейчас никто не имеет власти. Даже у Ельцина она сегодня уже символична. Что предложить? Есть три идеи, которые следует воспринимать в единстве. Во-первых, либеральная экономика, то есть экономика, свободная от государства. Во-вторых, государство, освобожденное от экономики, сильное государство, способное вести модернизацию. В-третьих, нетрадиционные ценности в широком смысле слова. Ценностный сплав, включающий и красные и белые ценности. В этом поле может быть создана концепция, которую можно конкретизировать вплоть до отдельных планов по регионам, областям, территориям. В целом нужна идея общенародного единства. Народу должна быть сказана правда о жертвах, которые принесут все слои общества. Предприниматели могут проститься с иллюзией о том, что они ничем не заплатят, возложив все тяготы на народ. Этого никогда не будет.
В конце разговора был затронут вопрос о перспективах развития Крайнего Севера. Сергей Ервандович высказался за необходимость использования собственного потенциала. Довести территории до статуса республик, но без всяких штучек насчет отделения от России. Экономический регион должен быть приведен в соответствие с единицей территориального устройства, а после этого нужно наметить три главных направления: интеллектуальное развитие региона; модернизация его промышленности, включая инфраструктуры; рынок региона.
Чтобы программа не оказалась мертворожденной, она должна составляться совместными усилиями людей, работающих в центре и на местах, должна быть привязана к общесоюзной, общероссийской программе.
«Вечерний Магадан», 23.II.1991 г.
2.9. Научная элита: возрождение или вырождение
Месяцев шесть назад нам рассказали, что один из демократических лидеров заявил: «К началу сентября Павлова скинут, и вместе с ним падет империя Кургиняна». Фраза эта вызвала гомерический хохот моих немногочисленных и плохо обустроенных научных сотрудников. Меня же — натолкнула на серьезную мысль. Только сегодня я могу поделиться ею с читателями. До сих пор приходилось молчать.