Седьмой Совершенный
Шрифт:
Несторий собрал все бумаги, подписанные вазиром, и посмотрел в лицо ал-Фурату.
— Что-нибудь еще? — спросил вазир.
Несторий сказал:
— Из Египта пришло сообщение, задержан человек, предъявивший залоговую расписку, якобы выданную вами. Я проверил, этой расписки в реестре не числится. В ожидании ваших указаний, человек взят под стражу.
— На какую сумму выдана расписка?
— Сто динаров.
— Напиши, чтобы ему выдали деньги и отпустили. Человек, надеющийся на помощь от меня, должен ее получить даже в Египте. Не стоит из-за таких пустяков подвергать мое имя сомнению.
— Хорошо, господин. Какие еще будут указания?
— Откупщик налогов Ибн-ал-Хаджжадж выполнил свои долговые обязательства?
— Нет.
Ал-Фурат задумался и через некоторое время произнес:
— Мне нужен человек, который не верил бы ни в бога, ни в черта, ни в день Страшного суда, но повиновался бы мне полностью.
Поскольку на лице Нестория отразилось удивление, ал-Фурат пояснил:
— Я хочу использовать его для одного важного дела. Выполнит он то, что я ему поручу, — я его щедро вознагражу.
Не успел вазир произнести последнее слово, как вскочил один из писарей и сказал:
— Я такой человек, мой господин.
Несторий оглянулся. Это был Абу Мансур, брат хаджиба вазира.
Ал-Фурат поманил его и спросил:
— Ты действительно хочешь это сделать?
— Я хочу это сделать и даже больше того, — ответил Абу Мансур.
— Какое ты получаешь жалование?
— Сто двадцать девять динаров в месяц.
— Несторий, выдай ему вдвойне, так же выдай ему мой письменный приказ, а ты, Абу Мансур, отправляйся в налоговое ведомство, возьми выписку задолженности Ибн ал-Хаджжаджа и получи с него деньги. Делай с ним что хочешь, требуй с него деньги, бей хоть до смерти и пока деньги не получишь, не поддавайся ни на какие уговоры, не давай отсрочки. Он задолжал казне больше миллиона дирхемов. Ступай. Возьми с собой человек тридцать в карауле. — И, обращаясь к Несторию: — Пенсии выплачены?
— Да, господин, но я хочу обратить ваше внимание на то, что их количество достигло пяти тысяч.
— Это ничего, — сказал ал-Фурат, — а жалованье поэтам выдай, не задерживай.
Тем, кто в стихах будет воспевать мою щедрость, плати сверх того.
— Слушаюсь.
— Как идет строительство больницы?
— Я проверял, они освоили полученные суммы, вот смета.
Вазир подписал смету. Несторий протянул ему клочок бумаги.
— Это что?
— Прошение о материальной помощи, от Халида-повара.
— Сколько он просит?
— Десять динаров.
— Ты мог сам решить этот вопрос.
— Прошение написано на ваше имя.
— Позовите его сюда.
Через некоторое время появился повар, пожилой тощий человек с испуганным выражением лица.
— Вот тебе совет, Халид, — сказал ал-Фурат, — кстати, всех касается. Если у тебя есть дело к вазиру, но ты можешь решить его с секретарем, то сделай так и не доводи дело до вазира. Ты понял меня?
Повар обрадовано закивал головой.
— А чтобы ты лучше запомнил это, — продолжал ал-Фурат, — денег я тебе на дам. Иди работай.
Повар поклонился и ушел.
— Все свободны, — объявил Фурат.
После обеда Хамза собирался немного вздремнуть. Прилег, закрыл глаза, но тут услышал голос привратника, зовущий его. Отпустив проклятье, Хамза пошел к воротам и увидел вчерашнего гостя.
— Приветствую тебя, о Хамза, — жизнерадостно произнес Ахмад Башир, позволишь ли ты мне посетить моего больного друга.
Хамза нехотя ответил на приветствие и сказал, что господина нет дома.
— Послушай, я же не спросил, дома ли твой хозяин. Я спросил, могу ли я навестить своего друга, или тебе надо напомнить, что хозяин твой разрешил мне это.
Ахмад Башир начинал злиться, он очень не любил заносчивых слуг. Хамза помялся, но гостя все же впустил. И проводил в комнату, где лежал Имран.
— Вот он, живой и здоровый, — сказал Хамза.
— Я посижу с ним, если ты не возражаешь, все равно мне надо дождаться твоего господина.
Хамза что-то буркнул и ушел, оставив их наедине.
Имран спал, или делал вид, что спит, Ахмад Башир подсел поближе, скрестив ноги, и кашлянул. Имран открыл глаза.
— Ну, как больной? — весело спросил Ахмад Башир.
Борода его была искусно завита, и сам он благоухал розовой эссенцией.
— В бане был, — завистливо сказал Имран.
— До чего же ты, парень, умен, — воскликнул Ахмад Башир. — Ну, ничего нельзя от тебя скрыть! Да, я был в бане, что там терщик вытворяет — с ума сойти можно! Я тебя свожу туда, если захочешь. Как здоровье твое?
— Я здоров, можно уйти отсюда, — сказал Имран.
— Так нельзя. Хозяина нет, а мы уйдем, не высказав ему нашу благодарность, нехорошо это.
— Тогда расскажи, что было дальше?
— Охотно, я как раз собирался это сделать. А дальше было вот что…
… Дверь отворилась и в комнату вошла Анна с горячим молоком в чаше. Поставив его перед Имраном, она спросила у Ахмад Башира:
— А вы, господин, не желаете молока?
— Молока? — скривился Ахмад Башир. — Ну что ты, милая, разве я похож на младенца? Я бы выпил вина, да неудобно в отсутствии хозяина. Я подожду.
Анна вышла из комнаты. Поглядев ей вслед, Ахмад Башир сказал:
— Недурно ты здесь устроился, Имран. Смотри, какая девушка, а ты уходить собрался. Эх, мне бы на твое место.
Имрану стало неприятно, и он повторил:
— Что же было дальше?
— … трупы были аккуратно сложены на трех подводах и укрыты тканью.
— Какие трупы? — удивился Имран.
— А разве я не сказал? Они были перебиты, все до единого, человек двадцать во главе с чиновником, арестовавшим меня. Я обнаружил их случайно. Я чуть с ума не сошел, пытаясь, что-нибудь понять. Я сел там, где стоял и целый час пытался понять, что здесь произошло. Если на крепость напали разбойники, то почему они пощадили меня, кто-то ведь открыл дверь. Если это был мой покровитель, почему он решил остаться неизвестным. К тому же у меня нет покровителей, кроме кредиторов, но они обо мне еще ничего не знали. Я признаться даже о жене бывшей вспомнил, ведь мой тесть был влиятельным человеком, но потом подумал, что, вряд ли представляю для них интерес, ведь денежки мои она все выкрала, я тебе не рассказывал…