Седьмой Совершенный
Шрифт:
В конце концов, Ахмад Башир решил, что здесь не обошлось без участия сверхъестественных сил. Он поднялся на крепостную стену и обозрел окрестности. Повсюду, куда бы ни падал его взгляд, была степь, редкие бесплодные пальмы и колючие кустарники.
— Что за половинчатость, — пробурчал Ахмад Башир, адресуя слова, неведомому избавителю, — уж если ты освободил меня, так будь любезен, перенеси меня в подобающее моему положению место. Какой-нибудь тенистый оазис с едой и напитками, с хорошенькой гурией. Правду видно говорят, что счастье полным не бывает.
Однако, надо было что-то делать. Остаться на ночь в крепости полной мертвецов Ахмад Башир не хотел. В то, что мертвецы гуляют по ночам, он, конечно, не верил, но ему, скажем так, было неприятно. Полный сомнений, Ахмад Башир, вышел из ворот крепости, и пораженный остановился, к стене была привязана оседланная лошадь.
— Чудеса продолжаются, — пробормотал Ахмад Башир.
Осмотрев коня, остался им доволен, влез в седло и обнаружил торчащий из луки клочок бумаги, на которой было написано: «Работорговец! Следуй прямо на запад. В часе езды отсюда, триумфальная арка императора Искандера Двурогого. [117] Там тебя ждут».
117
Александр Македонский.
— Хорошо бы еще узнать, где он, этот запад, — недовольно сказал Ахмад Башир, — и матроса нет под рукой, чтобы спросить.
Потом он все же вспомнил, что запад это там, где садится солнце. У него было большое искушение погнать коня прямо на восток, но поразмыслив, Ахмад Башир решил, что людей, вырезающих по два десятка человек за ночь, обманывать не следует, а если это джины, тем более. Он тронул коня и, не торопясь, поехал на запад. Через час или больше он увидел развалины Древней Тугги, что находятся в долине Меджерда, остатки былой роскоши Римской империи. Подъехав к триумфальной арке, он никого там не обнаружил. Медлить, а тем более удивляться он не стал, какого черта, условие было выполнено, он не виноват, что никого не оказалось.
Из ближайшей рощи поднимался дымок и Ахмад Башир направился туда, по запаху определив, что там должна находиться корчма. И он не ошибся. Подъехав, он бросил поводья слуге, потребовал умыться. Заказал еды и вина. Корчмарь сказал, что соблюдает заветы пророка Мухаммада и вина не держит, чтобы не осквернять заведение. Ахмад Башир не хотел ничего слушать, и требовал вина. После недолгого препирательства наш герой схватил глиняный кувшин с питьевой водой и пригрозил разбить его о голову хозяина. Хозяин не поверил. Тогда Ахмад Башир разбил кувшин о стенку и пообещал разнести к чертовой матери все заведение. Этой демонстрации оказалось достаточно. Горестно поглядев на разбитый кувшин, корчмарь ушел, и вскоре вернулся, сгибаясь под тяжестью огромного кувшина с вином.
— Случайно в подвале оказался, — виновато сказал хозяин, — неверные когда-то оставили, а я совсем забыл про него.
— Дай бог им здоровья, — радостно сказал Ахмад Башир.
— Постой-ка, — сообразил он, — раз вино не твое, значит, я за него платить не буду.
Корчмарь перекосился, но возражать не стал.
Ахмад Башир засел в корчме основательно. После запеченного в глиняном горшочке ягненка он потребовал еще вина.
— Вина не бывает много, — пояснил он изумленному его аппетитом хозяину, — бывает мало еды. А у нас, слава богу, есть и то и другое. А я никуда не тороплюсь. У меня здесь недалеко свидание назначено, но человек не пришел. Хотя я не уверен, что это человек. У меня есть сильное подозрение, что меня за нос водит джин.
— Джин? — в ужасе воскликнул корчмарь.
— Джин, — подтвердил Ахмад Башир. — А что ты так испугался, джины тоже люди.
— Господин, может, вы рассчитаетесь со мной? — робко попросил корчмарь.
— Но я же еще не ухожу, — удивился Ахмад Башир.
Из-за стола он поднялся вечером, когда наступили сумерки. Потребовал себе комнату и улегся в ней спать. Корчмарь, подсчитав стоимость съеденного постояльцем, пришел в ужас и велел слугам не спать всю ночь, чтобы постоялец, чего доброго, не улизнул.
Джин появился ночью.
Спящий мертвецким сном, Ахмад Башир открыл глаза в ответ на произнесенное вслух слово. Было полнолуние, и в комнате было достаточно светло, чтобы разглядеть белую фигуру, стоявшую у двери.
— Сахиб аш-шурта, — повторил человек.
Могильным холодом повеяло от этих слов на Ахмад Башира, мороз побежал по коже. О каких прошлых грехах пришел напомнить этот человек? Первой мыслью было прыгнуть в окно. Ахмад Башир лихорадочно пытался вспомнить, что находится под окном, но не мог, поэтому он оставил эту мысль.
— Дом окружен? — на всякий случай спросил Ахмад Башир.
— Нет, — сказал человек, — мне не нужна твоя жизнь, хотя в моих возможностях ты уже убедился.
— О да, — сказал Ахмад Башир.
Человек был в белом плаще, в белой чалме скрепленной крупным сверкающим камнем, лицо его было закрыто платком.
— Встреча была назначена у триумфальной арки.
— Я был там, никого не нашел.
— Надо было подождать. Мы с ног сбились, разыскивая тебя.
— Я просто поехал подкрепиться…
— Ну хорошо, — оборвал его человек, — не будем терять времени в пустопорожней болтовне. Знаешь ли ты, сахиб аш-шурта, что встречи с тобой с нетерпением ждет фатимидский халиф.
— О Аллах! — воскликнул Ахмад Башир. — Я так и знал, что все этим кончится, этот каторжник накаркал. Скажи, любезный, нельзя ли как-нибудь избежать этой встречи. Я за ценой не постою.
— Можно, — легко согласился человек, — я берусь все устроить.
— Какова будет цена? — спросил Ахмад Башир, он привык к деловым отношениям. — Ты — мне, я — тебе. Это нормально, более того — это правильно, каждая вещь, каждый поступок имеет свою цену. Чтобы потом не попрекать друг друга: «Я тебе то сделал, а ты, неблагодарный, вот как ответил!»
— Мне нужен протокол, — сказал человек.
— Какой протокол? — спросил Ахмад Башир.
Побольше удивленных ноток в голосе, хотя сразу понял, о чем речь, но пусть сам скажет.
— Подлинник. Ты допрашивал Убайдаллаха в Сиджильмасе.
Отпираться или изображать неведение больше не имело смысла.
— Может быть, ты думаешь, что я ношу его с собой? — спросил Ахмад Башир.
Странно, что он сразу догадался, о чем речь. Давно уже не помнил о том допросе, как и многом другом, связанном с именем Убайдаллаха. Старался не думать, потому что все эти воспоминания заканчивались мыслями об Анаис.