Седьмой Змей
Шрифт:
Сайбус кивнул:
— Помнишь, что я сказал на Йидрисе, после того, как мы встретили Железного Владыку?
— Помню, — ответил Тиро, отпуская руку ветерана. — Что после примарха любая другая смерть покажется недостойной. А ты помнишь, что я тебе ответил?
— «Тогда не умирай. Живи вечно», — произнес Сайбус. — Хороший был совет.
Чемпион Авернии отвернулся и повел воинов «Сизифея» в насыщенный химикатами туман.
— Идите с высоко поднятыми головами, — крикнул Медузон им вслед. — Здесь вы — Альфа-Легион. Дайте врагу это увидеть, и все сработает.
Замаскированные Железные Руки исчезли в дыме.
— Ты слышал, Тоик, — сказал Тиро. — Сегодня примарх падет!
Хотя Вермана был облачен в полный боевой доспех — что его кибернетические имплантаты хоть с трудом, но все-таки позволили, — он никогда еще не чувствовал себя таким незащищенным. Только теперь, когда у него отняли черный Железных Рук, он осознал, в какой мере платы, шестеренки, мало и электродвижущая сила были частью него.
Эти доспехи вызывали чувство неправильности. Во всем.
Они иначе двигались, а инвазивные соединительные кабели горели в области гнезд — там, где они уходили под кожу. По дисплею шлема пробегали помехи, как будто броня знала, что Сайбус — не настоящий ее владелец.
Что он самозванец.
Он шагал вместе с воинами по металлическим плитам дороги, указанной Таматикой, сквозь извивающиеся полны тумана, заставлявшего шаги отдаваться странным эхом. В тяжелом дыму скользили тени. Адепты Механикум и группы сервиторов двигались в тумане, но при виде их брони поворачивали в сторону.
Дорога вела между двумя исполинскими строениями, гудевшими от механического сердцебиения, и гигантскими железными колоннами, которые испускали ядовитый дым. Над головой вились трубы, шипевшие паром, и кабели в вулканизированной оплетке, раздававшие огромную энергию по всей платформе.
Параллельно им стоял ворчащий топливный левиафан двухсотметровой длины и стометровой ширины. Крутые бока покрывал слой ржавчины, а за ними скрывался целый океан прометия.
Сайбус попробовал представить размеры взрыва, который произойдет, если эту броню пробьет разрывной снаряд.
— Впереди, — сказал Тоик.
Сайбус отбросил мысли об уничтожении левиафана и опять устремил взгляд вперед. Дорога выводила к восьмисторонней развязке, о которой говорил им Таматика.
Она оказалась не пуста.
Два адепта Механикум сидели на искусно украшенном паланкине цвета слоновой кости и гагата, который держало шесть сервиторов в полном дыхательном оборудовании. Оба работали над вскрытым каблепроводом толщиной с пушку «Поборника» с помощью экранированных плазменных резаков, окутывавших собравшихся призрачным голубым светом. Потрескивающие медные провода вели от них к массивному сгорбленному сервитору в маске, нагруженному генераторной аппаратурой.
Дальнего оружия на адептах не было видно, однако рваные черные рясы скрывали большую часть их гибридных тел, что исключало уверенность.
— Рабочий отряд? — спросил Сайбус.
— Похоже на то, — ответил Тоик. — Будем их убивать?
— Как бы мне этого ни хотелось, нет, если только не будет иного выбора.
Один из адептов поднял взгляд, и Сайбус увидел красный свет нескольких оптических имплантатов. Из-под капюшона раздался скрип статики. Способен ли был его ауспик заглянуть под украденную броню? Визор попытался перевести обрывистый двоичный код, но не смог. По экрану бежали только бессмысленные символы.
Возможно, их уже раскрыли?
Его рука потянулась к болтеру.
Второй адепт поднял тонкую руку из голой бронзы и изумрудной керамики. Затем тоже издал непонятный лай статики.
— За Императора! — произнес первый адепт скрипучим, искусственным голос. — И Альфария!
— За Императора! — повторил Тоик, подняв болтер к небу. — За Императора!
Оба адепта поклонились и вернулись к работе над открытой проводкой, а Сайбус, скрипя зубами, повторил приветственный жест Тоика.
— Сюда, — сказал он, направляясь к северному выходу из кабельного узла. На душе было грязно от того, что он дал адептам-предателям поверить в свою принадлежность к их числу. Каждая клетка в нем требовала убить их, заставить их страдать, но приказы были однозначны.
Скоро адепты остались позади, а они углубились в лабиринт из бетонных строений и извилистых, как кишки, труб. До сих пор Сайбус встречал на Лерне Два-Двенадцать только здания в характерном стиле Механикум — прямоугольные и строго функциональные. Ближе к центру начали возникать постройки, чей внешний вид, казалось, не отвечал никаким задачам.
В центре восьмиугольной площади, посреди золотого круга, покрытого алхимическими символами, стояла пирамида из зеркального стекла. В центре ее кружились облака из света, напоминавшие миниатюрную галактику. Где-то раздался странный музыкальный звук, и на краткое мгновение Сайбусу показалось, что из центра галактики на него смотрит скопище немигающих глаз.
Он заметил в стекле собственное отражение. Цвет индиго был омерзителен, да и весь его предательский облик заставлял железное сердце содрогаться от возмущения.
— Почему они это говорят? — спросил он.
— Что говорят? — уточнил Септ Тоик.
— «За Императора». Почему? Они его предали, так зачем оставлять прежний клич?
Тоик задумался.
— Они насмехаются над лояльными легионами, — ответил он. — Утверждают, что никто не может быть по-настоящему чист сердцем. Напоминают, кем были раньше — нашими собратьями. Говорят, что при соответствующих обстоятельствах любой из нас мог пойти по их пути.
Сайбус разглядывал свое отражения, размышляя над словами Тоика.