Седое золото
Шрифт:
Только через час, после того, как схлынуло наваждение, Зина, нежно водя тоненьким пальчиком по его груди, вдруг встрепенулась, вспомнив важную новость:
— Никит, я у тебя глупая совсем, всё забыла! У нас же Пётр Петрович пропал! Вас тогда в порту проводил, и всё, больше его никто не видел. Москва по нескольку раз в сутки на связь выходит, ругается…
И десяти минут не прошло, как Ник уже стучал кулаком в дверь коменданта, Лёха стоял рядом.
— Кто там? — щёлкнув пистолетным предохранителем, хрипло спросил комендант.
— Старший лейтенант Иванов, группа «Азимут»! Открывайте немедленно!
Комендант тут же повернул ключ в замке, широко распахнул дверь, залопотал плачущим голосом, тщетно пытаясь изобразить на лице некое подобие улыбки:
— Ой, Никита Андреевич! Вы уже вернулись? Как же я рад вас видеть! А у нас горе, капитан Курчавый пропал бесследно, четверо суток уже ищем, всё уже обыскали, даже водолазы в порту по дну ползали. Говорят, что видали около порта двоих неизвестных в пятнистых куртках…
— Отставить! — невежливо прервал его Ник. — Отвечать кратко и внятно, сугубо по делу! Старшина Никоненко с вверенным ему подразделением где сейчас находится?
— Прибыли позавчера на лодках, как вы и велели, размещены в общежитии!
— Тогда так. Объявляется тревога по форме 01! Через пятнадцать минут все офицеры и старшины НКВД должны быть собраны в кабинете Петра Петровича! Выполнять немедленно!
"Значит, предатель — вовсе и не Курчавый, — рассуждал Ник. — Ну зачем ему самостоятельно исчезать? Мы вместе со шхуной должны были утонуть, чего опасаться-то?"
Прошло полтора часа, прежде чем все затребованные лица прибыли к месту сбора.
Что поделаешь, пропал начальник, вот подчинённые сразу и разбаловались: меньшая часть списочного состава решила свободное время картам и пьянке посвятить, большая — по местным вдовушкам разбрелась.
Обычное дело: кот на крышу — мыши в пляс.
— Даю вводную, — начал Ник, оглядывая злые помятые лица — один Никоненко, несмотря на свежий засос на шее, смотрелся бодрячком. — Капитан Курчавый пропал, возможно, похищен вражескими агентами. Как старший по званию, принимаю командование частями НКВД, расквартированными в городе Анадыре и его окрестностях, на себя! В соответствии с возложенными на меня задачами и имеющимися полномочиями, — ткнул указательным пальцем в значок с профилем Иосифа Виссарионыча, — объявляю в районе военное положение! План действий следующий…
Утром в городке Анадыре и прилегающих к нему окрестностях началась новая жизнь.
Вернее, состоялся классический военный переворот: были взяты под контроль почта, телеграф, радиоточка, порт, сберкасса, склады с продовольствием и промтоварами, все сотрудники милиции были разоружены и отправлены по домам, на всех значимых перекрёстках стояли энкавэдешные патрули.
Военные, в лице двух взводов морской пехоты, в происходящее благоразумно не вмешивались, соблюдая нейтралитет.
Главное — реквизировали все полуторки, имеющиеся в наличии, общим количеством пять единиц.
Если честно, и трёх автомобилей хватило бы, но Ник решил перестраховаться: если одна из машин сломается в дороге, то весь скарб и личный состав тут же перегружается в запасную машину, то есть скорость движения отряда по маршруту не уменьшается.
Банкин в местном краеведческом музее под шумок разжился старенькими, но ещё действующими буссолью и астролябией.
— Теперь, когда золотую жилу найдём, то в Москву точные координаты сообщим: долготу и широту с точностью до минуты! Высший шик! — заявил с апломбом.
Ник чувствовал, что неотступно приближалась развязка всей этой истории, поэтому теперь был важен каждый день, каждый час. Короткая осень приходит в эти края уже в середине августа: начинаются затяжные дожди, за ними выпадает снег, непрерывно зверствуют метели и вьюги. А, как учат учебники истории, важные военные кампании лучше до наступления холодов заканчивать, иначе всяческие коллизии возможны, и примеров тому — не сосчитать…
В разговоре с Москвой Ник был краток: доложил, что операция входит в завершающую фазу, попросил предоставить новую, абсолютно секретную волну для сообщения в скором времени точных координат золотоносного месторождения.
После некоторых раздумий Москва новую волну и секретный код предоставила, не задавая лишних вопросов.
В дверь негромко постучали, в кабинет бочком просочился старшина Никоненко.
— Товарищ командир! Так к вам на приём начальник местной милиции просится, майор Ермаков Никанор Савельевич.
— Ну, и зачем он мне нужен? — спросил Ник, не отрываясь от изучения географической карты.
— Примите, он мужик уважаемый в наших краях, основательный. Раз просится, значит, дело важное у него. По пустякам он бы не беспокоил.
— Тогда зови, раз основательный. — Ник встал со стула и отдернул свой офицерский китель, предоставленный неожиданно подобревшим комендантом.
Майор Ермаков действительно с первого взгляда производил благоприятное впечатление: немного за пятьдесят, низенький, но плотный, лицо открытое, широкое, короткая неброская причёска, голубые хитрые глаза. В нём сразу угадывался "справный хозяин", бережливый и дотошный, способный и на нестандартные решения — для пользы порученного ему дела.
Ник шагнул майору навстречу, крепко пожал его руку, пододвинул массивный стул.
— Проходи, Никанор Савельевич, присаживайся! — сам обошёл вокруг письменного стола, уселся на место Курчавого.
— Так что у тебя, Савельич, излагай. Только короче, со временем у меня нынче туго.
— Оно и понятно. — Майор покосился на расстеленную на столе карту. — На участок Холодный караваном собрались. Да не смотри ты так на меня, Никита Андреевич, не смотри, не шпион я какой. Это и не тайна совсем — для думающего человека. Иначе для чего ещё тебе полуторки понадобились? Вот то-то же. А как ты до этого участка добираться собираешься? По карте, что ли?