Седое золото
Шрифт:
Рыба вернулась, хариус заплескался, выпрыгивая из мелких волн в погоне за мошками. Как же иначе, тоже оголодал — за время непогоды.
Ник взял «кораблик» и пошёл на рыбалку — пора было запасы обновлять.
Когда третий шустрила упруго забился на кукане, за избушкой послышались громкие возгласы:
— Поть, поть, поть!
Это Лёха с Айной вернулись — в сопровождении двух десятков олешек и одного хмурого чукчи. Сами на нартах приехали, в упряжку которых два рогача были запряжены, чукча тоже на нартах, но с собачьей
На Лёхе была просторная кухлянка, богато расшитая бисером, на Айне — бордовый малахай, также изукрашенный всякими местными дизайнерскими штучками.
Глаза у обоих блестели, словно светлячки на весеннем лугу, по лицам блуждали глупые довольные улыбки.
Понятное дело, успели согрешить, чукотские обычаи соблюдя при этом.
Молодцы — ясен пень!
— Вот, Никита Андреевич, познакомься, — Сизый к Нику чукчу подвёл. — Это Аркай. Мой брат названный, очень хороший пацан. Он эстонца нашего к себе в стойбище заберёт, вылечит, потом до Певека проводит. Верно я говорю, Аркай?
— Вёрно, Лёха, в натуре! — важно подтвердил чукча.
— Мы много всякого с собой привезли, — обрадовал Лёха. — Мясо моржовое вяленое, шпиг китовый, тебе одежду всякую, ножи, ружьё с патронами, две гранаты.
— Их четыре было. Айна их у одного военного выменяла. Давно уже. На десять шкурок песцовых, — пояснила Айна. — Да батюшка Порфирий две отобрал. Окрестил меня, дал новое имя. А гранаты отобрал и ругался ещё.
— А имя-то какое дал? — Ник поинтересовался.
— Анна, — тихо ответила девушка и почему-то засмущалась.
Над их головами раздался громкий клёкот — это огромная полярная сова пролетела над руслом Паляваама, параллельно течению.
— Уходить нам надо, командир, — неожиданно помрачнела Айна. — На ту сторону Паляваама. Здесь неспокойно. Песцы уходят, волки, чернобурки. И нам надо уходить.
Лёха подтвердил:
— Действительно, пока обратно к тебе ехали, навстречу столько этой живности попалось — не сосчитать. Уходят все эти будущие части шуб вверх по реке и детёнышей с собой тащат. Олени вот — тоже беспокоятся, нервничают всё время, словно зоновские шестёрки перед сходняком.
Опять послышался клёкот: это сразу три белоснежных совы пролетели над рекой. Через минуту ещё две, потом ещё, ещё… Клёкот уже не умолкал.
— Это она идёт, — обречённо выдохнула Айна. — Она — Рыжая Смерть…
Глава шестнадцатая
Лемминги
— Что это ещё за Рыжая Смерть такая? — удивился Сизый. — Шутки шутим над своим молодым чукотским мужем, доверчивым и наивным? Пугаем его, чтобы обязанности свои старательней выполнял? Как же — надо торопиться, ведь скоро Рыжая Смерть придёт, помешает! Правильно я говорю?
Аркай, невозмутимо чинивший в сторонке собачью упряжь, встал на сторону Айны:
— Она правду говорит, в натуре. Рыжие и бурые мыши идут. Очень много. Больше,
Айна достала из ножен охотничий нож, попробовала его остроту на ногте большого пальца, попросила Сизого:
— Лёша, пойдём со мной, поможешь. Очень важное дело. Обязательно сделать надо. А у Айны после этой ночи сил совсем мало осталось, — улыбнулась устало, но с ноткой гордости, развернулась и пошла уверенно вдоль реки.
Лёха послушно, словно был на привязи, побрёл за ней. Ник, чуть помедлив, отправился следом — интересно было, что это за важное дело такое.
Айна подошла к паромной переправе, что сами и возвели здесь совсем недавно, когда груз, доставленный караваном, переправляли через Паляваам. Громоздкий плот мирно дремал у противоположного берега.
Девушка принялась старательно разрезать канат, натянутый над рекой. Канат был толстый и очень прочный, да ещё и натянут сильно — до гитарного звона. Ничего у Айны не получалось, нож соскальзывал раз за разом, так и норовил вырваться из тонких рук. Сизый отобрал у неё ножик, сам принялся за работу.
— Для чего переправу надо портить? Могла бы ещё пригодиться, не нам, так другим. Может, оставим в покое? — спросил Ник.
— Нельзя оставлять, надо всё разрушить. — Айна устало присела на ближайший валун. — Мыши по канату переберутся на ту сторону реки. Дальше пойдут, прямо к Певеку. Это плохо очень. Никто не спасётся…
Канат, наконец, был перерезан, и та его часть, что была привязана к столбу на противоположном берегу, с визгом улетела в воду. Ещё через минуту и плот неторопливо тронулся с места, медленно проплыл по течению метров сто, карабин соскользнул с каната, лежащего в воде. Плот наконец вырвался на свободу и бодро понёсся по волнам реки в сторону Чаунской бухты, весело приплясывая на перекатах.
— Не, я всё равно не верю, что эти мыши — лемминги по-научному — такие страшные, — засомневался подошедший Лёха. — Они же маленькие, трусливые, чего их бояться? Ерунда какая-то. Правда, командир?
— Пожалуй, что и не ерунда, — подумав с минуту, ответил Ник. — Я читал в умных книжках, что в средние века от нашествия леммингов многие страны Северной Европы пострадали: Дания, Швеция, Норвегия. Когда этих грызунов становилось очень много, они спускались с гор в долины и шли вперёд, поедая всё на своём пути, даже переплывали через небольшие реки. Эти милые мышки съедали все посевы на полях, всю траву — на сотни километров. Люди и домашний скот после их нашествий умирали от голода. Но на человека лемминги никогда не нападали, это точно.