Сегодня - позавчера 3
Шрифт:
– Слушай сюда, - приказал я, когда Громозека закончил, - разделываем тушу зверя, грузим всё в бэтер и возвращаемся. Сегодня у нас пир! Прощальный. Заотдыхались мы.
Потом подошёл к Прохору, покрутил его:
– Хорошо починен, - сказал я, - Дарья Алексеевна, выношу вам благодарность от лица командования за возвращение в строй личного состава.
– Фу, какой ты скучный, - скривился Громозека.
Я рассмеялся:
– А на самом деле, я очень рад, что всё обошлось! Ребята, как же мы лоханулись!
– Ну, вот, а то - старшину включил!
– Громозека подскочил и обнял. Следом налетели
Пришлось наводить порядок:
– Так! Почему не выполняется моя команда? Кому вынести выговор в личное тело с печатью в грудную клетку?
Люди занялись делом - перетаскиванием разделанной туши медведя в БТР. Только тогда я осмотрел себя. М-да, красавчик! Хотя раны и были сращены выше всяких похвал, но синюшные тройные полосы пролегли от ключицы до поясного ремня. То же и на спине - от лопатки к плечу. Такой вот автограф мне оставил хозяин тайги. Вопрос был по шнурку, что держал крестик на моей шее. Шрам пролегал прямо под ним, но шнурок был цел. Может, отклонился?
– Шнурок этот невозможно повредить. Он не материальный. Одна видимость. Он сам распадётся...
– сказала, подойдя, Даша.
– Я помню, за сутки, - я обнял её, спрятав лицо у неё на груди.
– Что случилось?
– встревожилась она.
– Я не знаю, может, это просто сон, а может я единорога видел.
– Единорога? А с ним не было медведя, тигра и старика?
– Он не старик.
– Так ты его видел!
– подпрыгнула она.
– Это был сон.
– Он всегда приходит во сне.
– Может быть, - пожал я плечами.
– В разных обликах он является. Всем по-разному. Кому в виде великана, кому - стариком со свечёй и филином, кому - подростком...
– Подожди, великан и старик со свечёй - это же сказочный Святогор.
Она посмотрела на меня так, как смотрят на ребёнка что вслух удивляется очевидным вещам.
– Он помог тебе?
– Чё-то я и не понял, - опять пожал я плечами, - помог он или ещё больше запутал.
Я отпустил Дашу, поднялся, сорвал остатки гимнастёрки со своих плеч, посмотрел на эту окровавленную тряпку и бросил её в чёрное пятно, оставшееся от разделанного медведя.
– Пошли, Ведьма!
– Пошли, Странник.
Ох и радости было! Мясо - оно всегда ценно, дармовая дичь - особливо, а медвежье мясо и жир - вообще считались лечебными. Собрался весь посёлок, Даша распределяла тушу. Я обратил внимание, что из мужского пола только мальчишки и два деда древних, одного из которых я уже знал - он медведю молился. На мой вопрос, Даша сделала удивлённое лицо:
– Война же. Кто воюет, кто лес заготавливает. Проша вот воюет, а старший - бригадир на лесозаготовке. Он же механик. Там он один с тракторами может управиться. Потому и бронь дали.
– Прохор говорил, что он за брата пошёл.
– Так ему и сказали. Завет отца - непререкаем. Он знал, что пути ваши пересекаются. А у старшего дар - железку оживлять. Не людей.
– А где его семья?
– Так вот они! Это - жена, а дети - вон, с моими перепутались.
– Немудрено перепутать.
– Родня же.
Захотелось шашлыка. Никогда не едал шашлыков из медвежатины, но с удивлением понял, что шашлык, для меня - непременный
Посёлок наполнился дурманящими запахами. В каждом дворе что-то готовилось - этакая кооперация и разделение обязанностей. А к вечеру стали на лугу составлять столы, накрывать их скатертями домоткаными и блюдами с праздничными яствами.
Сам мариновал, сам же и готовил шашлык, окруженный плотной группой мальчишек, весьма любопытных и не умолкавших ни на минуту. Их интересовало всё, они меня просто одолели вопросами. И про жизнь в России (именно так они и выражались, как будто тут не Россия), про войну. Особенно про войну. Но, и помогать не отказывались. Делали всё споро и ловко. Молодцы. Хорошая смена растёт. Когда шашлык был готов, в угли закопали картошку.
Прежде чем сесть за стол, сходили на реку ополоснуться. Я - в эскорте гомонящих пацанов. После помывки одел данную Дашей рубашку-косоворотку. Расшитую узорами. Парадно-выходную. В плечах пришлась впору, а вот в поясе был приличный запас. Вот так вот и сел за стол по правую руку от Даши. В таком вот виде - косоворотка, камуфляжные штаны и берцы, пережившие все мои злоключения. Справа от меня расселись мои спутники, напротив - местные. Дети - к краям.
Первый тост произнёс самый старший из присутствующих - дед-медведепоклонник. Ессно, за победу. Пили, стоя, прозрачную, как слеза, самогонку. Этот уральский виски был крепок, как спирт. Первач! Ах, да - это в фильмах самогон - мутный. Я такого мутного не пил никогда.
Ну, как говориться, меж первой и второй - муха не пролетела. Встал я. Поблагодарил Дарью Алексеевну за "ремонт" личного состава доблестной Красной Армии и тост поднял именно за неё:
– Если нас с боя не будут ждать такие уголки Родины, как у вас тут, не ждут такие красавицы и такие прелестные дети - воевать не за что!
Третий - молча и стоя.
А теперь можно и жевнуть!
Только вот беда - что-то запьянел я. Да ни как-нибудь, а стал песни горланить. И про грохочущие на поле танки, про девушку, что не узнает геометрии конца танкиста, про чёрного ворона, про кающегося и плачущего демона, спрашивая, станет ли ближе его нам кто-нибудь?
Про демона песня убила всех. Мне посоветовали закусывать и запели сами. А потом опять пел я. Про коня, с которым пойдем по полю, потому что любим Россию. Вот эту песню Матвиенко приняли. Ну, тогда продолжим из репертуара Любэ, благо Кадет и Громозека уже знали их и пели хором.
В общем, хорошо посидели. Поели вкусно, напились допьяна, песен нагорланились, потом ещё и в пляски вдарились. Одно плохо - я уже давно не курил и не тянуло, а как выпил, так потянуло. Дед меня угостил знатным самосадом, душистым, но крепким!