Сегодняшний вчерашний день
Шрифт:
— Думаю, червь будет разочарован, — пробормотал Ян, снова почувствовав резь в желудке, — его ничего интересного на берегу не ждет.
Аборигенка внимательно посмотрела на него:
— Почему ты не разбудил меня? Я дала бы лекарство. Посиди ты там еще немного, и пришлось бы догонять лодку вплавь. Впереди нет пещер, теперь только река. Но нам не так долго плыть, дотянем как-нибудь…
Ян пожал плечами и проводил взглядом исчезающее с поворотом реки озеро.
Глава 20
20 глава
Янат сидел в лодке, подперев подбородок рукой, и вяло переводил взгляд
Однако кроме одежды у Яната не было ничего. Все его приборы, передатчик, инструменты и другие полезные штуковины (как любил говаривать Кэро) навьи изъяли надцать дней назад и вероятнее всего выкинули. Что они сделали с телом его напарника, Ян старался не думать. От таких предположений тошно становилось до невозможности. Если к мысли о растерзанной плоти малиновки подброшенной в качестве отвлекающего маневра на берег реки, Янат относился философски, то мертвое лицо Кэро сохо стало для него настоящим кошмаром, который преследовал ночью и днем. Сны с птаирианцем, очень даже живым, постоянно пытающимся передать ему какое-то сообщение, прикосновения, казавшиеся слишком реальными, чтобы быть правдой... Ян совершенно измучился, но не искал выхода. Подозревал, что это Навь играет с его психикой, и старался просто не сдаться. Хотя бы не сдаться.
Планета или ее духи многих свели с ума, а теперь Янат на своей шкуре испытывал прелести клаустрофобии, ночных видений. Он был упрям и зол, за счет чего пока и боролся, но ничьи нервы не выдержат слишком долго на голом энтузиазме.
Зато Мусса стала немного приветливее, пусть затянутых диалогов по-прежнему не поддерживала, вопросы игнорировала и вообще вела какую-то свою тайную жизнь, полную непонятных ритуалов и медитаций на грани ступора. Лодка, их общее жизненное пространство, неслась вперед, не давая никому из них возможности уединиться. Зачастую они вежливо, но напряженно молчали, или нейтрально улыбаясь, думали-думали-думали каждый о своем. К тому же, Мусса могла прочесть мысли Яна, когда хотела, даже если и убеждала его в обратном. Янат на сей счет был настроен весьма скептично. Кто ее знает?
Слова… слова — вода. Она видела его размышления образами, в чем сама пару раз таки призналась. Один коротенький разговор, который дал ему массу информации об аборигенах и снова пробудил манию преследования. Тогда аборигенка и сказала, что сны Яна слишком ярки, назойливы и сами лезут в ее голову.
Янат вроде верил словам девушки, ее заверениям, а вроде и не верил, поэтому ждал, когда вскипит и выплеснется его паранойя. Ему было то страшно, то тоскливо, то невыносимо скучно. Он не мог ничего изменить, ничего сделать, только смотреть бесконечно на темную быструю воду и серые в тусклом свете грибов стены.
Янат надеялся, ему хватит мужества принять то будущее, что ждало впереди. Он много думал о доме, поскольку изо дня в день разрабатывать неосуществимые планы побега бессмысленно. Вспоминал родных: отца, мать, сестру. Часто задумывался о судьбе Инги и, пожалуй, впервые признался самому себе — ее участь его волнует, но он не верит, что бывшая напарница жива.
Ян ловил себя на попытках произнести вслух фразу: «Я не вернусь».
Семь лет, какие-то семь лет отделяли его от ловушки собственного предназначения, судьбы или, как там ее, кармы. Мерзкой старухи, называющейся повитухой, той, что внесла его, гордо держа на ладонях, в первую клетку инкубатора. Уникальный младенец с дикой планетки Янус. Жизнь среди врачей, исследователей, аппаратуры, лабораторий — многие годы. Персональная клетка, персональные врачи, персональный мир замкнутого куба. Глаза матери, в которых он видел то вину, то отчаянье, то совершенно непонятную ему гордость. И вот, обрести иллюзию свободы, чтобы по-тупому, иного определения ему не удалось подобрать, просрать ее в приключении, от которого отговаривали все кому не лень. Именно те месяцы пути дали ему почувствовать себя человеком, членом общества. Благодаря Кэро. Если бы не нелепая смерть друга… но, бесполезные мысли. Ян так и не сумел узнать, как и почему погиб Кэро. Личное поражение. Продолжения не будет, если только он не совершит невозможное и вернется. Но Янат собирался сделать куда больше.
Он прекрасно знал, его никогда не выпустили бы из исследовательских центров, в которые он раз за разом попадал, как дорогущий приз, бережно из рук в руки, всю свою жизнь, если бы не известие о его генетической неполноценности. Не сумели найти ключик и решили дать ему временную передышку. Теперь снова возьмутся за мать или Ждану, или ее ребенка. Просто они сдались, чертовы ученые, пытаясь взломать код его ДНК, и начали искать другое решение.
Ян же никогда не сдавался и ненавидел ограничения. Люто.
Сейчас ему больше ничего не оставалось, кроме как предаваться размышлениям. Почему никто из выживших не попытался вернуться на базу? Почему? Ведь были такие, он точно знал. Наверняка среди них находились люди жесткие и смелые, бунтари или просто живчики. Так почему никто не нашел дорогу назад? Там, наверху, он спросит. Нет, потребует ответа. Наверняка, кто-то в курсе, иначе и быть не может.
Когда безумие мыслей, бесконечных рассуждений и агрессия отпускали, Ян начинал рассматривать все подряд, сортируя в мозгу сведения, и раскладывая их по полочкам. Он делал свою работу. Пусть даже вот так, бессистемно и хаотично. Его безупречная память позволяла сохранить даже крупинки информации, а любые находки касаемо Нави бесценны.
Янат узнал, что пещеры и переходы естественных тоннелей тянутся километрами — настоящая сеть подземных путей. Мусса с гордостью рассказывала ему о тоннелях, не многое, но вполне достаточно, чтобы додумать самому и сложить недостающие кусочки мозаики. Вот почему навьи оставались незамеченными и неизученными. Они давным-давно научились выживать в критических условиях. Даже ядерная война, возможно, покалечила их цивилизацию куда меньше, чем считалось ранее. Имея такую кровеносную систему ходов, аборигены легко перемещались на огромные расстояния, а глубина пещер не позволяла отслеживать их радарами или более чувствительными устройствами. При таких масштабах просто нереальное занятие. Капризную природу Нави они тоже научились обходить. Если и поднимались на поверхность, то лишь в определенные периоды. Конечно в подземных реках не слишком разнообразная живность, однако, как Ян успел убедиться, опасность умереть с голоду тут не грозит. Помимо улиток, разных водорослей, рыбы, как однажды обмолвилась Мусса, аборигены разводили каких-то речных животных и даже особый вид насекомых употребляемых в пищу.