Сегодняшний вчерашний день
Шрифт:
Ян задрал голову, его увлекала причудливая игра теней на потолке. Он видел отраженные блики воды, создающие дрожащие рисунки на стенах, полупрозрачные, с необычными контурами. Сталактиты всех форм и размеров спускались с потолка пещеры наплывами, свисали острыми скосами, массивными сосульками, закручивались изящными спиралями или наползали на стены полупрозрачными подтеками. Кипельно-белые наросты в отраженном свете фосфоресцирующих грибов выглядели архитектурными творениями безумно талантливого художника, сумевшего вдохнуть особую жизнь в камень. Они сплетались композициями, создавали мир иллюзий, обмана и тишины, нарушаемой лишь звуком текущей воды.
Навья
Он нахмурился, невольно сдвинув брови к переносице, чувствуя себя сильно встревоженным. Откуда взялось это ощущение, Ян не понимал. Кошмары начали преследовать его задолго до происшествия с купином, и до сих пор, он прочно связывал их с излучением Нави, вызывающем нарушения в психике людей. А нынешние переживания считал простым и логическим завершением болезни, следствием длительного отравления организма. Однако совсем откинуть в сторону подозрения не спешил. Интуиция часто выручала Яна в прошлом, и поэтому он охотно прислушивался к советам подсознания.
Навья привязала к кольцу на носу лодки веревку, а затем несколько раз обмотала ее вокруг небольшого сталагмита. Выпрямилась, отряхнула ладони, и обратилась к нему, все еще пристально рассматривающему темнеющие в стене норы:
— Пойдем над берегом. На скалах лепятся улитки, — дождавшись подтверждающего кивка от Яната, она медленно пошла вперед. Ян, оступаясь и спотыкаясь, так как взгляд его постоянно возвращался к ходам, брел следом:
— Не думай, — сказала навья.— Норы не ведут на поверхность.
— А куда они ведут?
— В глубину. В них легко заблудиться и пропасть.
— В них кто-то живет?
— Иногда встречаются черви, они ядовиты, потому что питаются грибами.
— А насколько они опасны для нас? — Янат поморщился, его ноги скользили на влажных камнях, и он боялся оступиться.
— Нападают из самозащиты, но их слизь убивает очень быстро.
— Как же обезопаситься от их гнева?
— Не пересекаться.
— Хорошее пожелание, — сказал Ян, взмахивая руками, так как в очередной раз оступился и нога его, соскользнув, попала в воду. Изогнувшись под странным углом, он устоял и с досадой фыркнув, поставил ступню на сухое место. Благо, одежда Яна была сшита из быстросохнущей ткани, а обувь не пропускала влагу. Очень полезные качества в определенных условиях. — Что делать, если черви выйдут на поверхность?
— Бежать. Быстро.
Аккуратно переступая по камням, Ян, наконец, подошел к навье и присел на корточки. Навья же опустилась на колени, одной рукой придерживаясь за сталагмит, а другой стала медленно водить под водой вдоль скалы. Корпус аборигенки опасно наклонился вперед, но Ян помнил о том, что для нее река — родная стихия и просто наблюдал.
Когда ладонь навьи показалась над поверхностью,
— Я могу помочь? — Спросил Янат, опускаясь на колени рядом. Он вытянул шею и наклонился, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Не самая красивая поза, зато весьма устойчивая. Мелкие камешки больно впивались в ладони, но Ян замер и не шевелился.
Вода выглядела темной, но стоило как следует присмотреться, оказывалось, что она прозрачная и в ней видны малейшие детали: наросты на скале, длинные щупальца водорослей, подводные течения и вихри, длинные белые цепочки пузырьков, вылетающие из расщелин в камнях. Ян рассмотрел улиток, темные круглые раковины которых цеплялись за неровную поверхность гроздьями, словно на диковинной плантации. Они забивались между трещинами, в выбоины и достать их было вовсе не таким уж простым занятием, хотя именно так выглядело со стороны. Моллюски намертво присасывались к скале и как навья отдирала их, осталось для Яната секретом. Он свез с пальца кожу, но не смог даже сдвинуть улитку с места. Получив травму, и порядочно раздосадованный, Ян сел поодаль и наблюдал за охотой, посасывая ранку.
Зато теперь ему ничто не мешало снова попытаться установить контакт с аборигенкой:
— Эти черви, если едят грибы, то наверняка приползают сюда. Здесь очень много шаров и не только на стенах.
Навья положила в растущую кучку еще одну улитку и через плечо оглянулась на Яната. Удивительно, но она ответила ему сразу:
— Черви опасны, когда мы стоим на их территории или на пути. В воду они не заползают, не умеют плавать.
— Все здесь незнакомое и непонятное. Но я хочу научиться, чтобы понимать законы твоего мира, — с готовностью вступил Ян в диалог, — я страшусь будущего, и мне некому помочь. Мой друг умер. Я изгнан твоими сородичами в неведомые земли. Знаешь ли ты, что ждет нас в конце пути? Мы два путника, нам надо держаться друг друга, как соломинкам в бурном потоке. Протяни мне руку дружбы, раздели воду. Вдвоем даже умирать легче. Я не идиот, чтобы пытаться сбежать в еще большую неизвестность. Тебе ли не знать, кто предупрежден, тот вооружен. Да и скажи, разве не лучше, когда я в сознании и могу помочь?
Аборигенка промолчала.
Ян почувствовал себя оскорбленным. Она как-то очень уж скептически относилась к его возможностям. Может для него это и хорошо (конспирация на высоте), но гордость задевает. Впрочем, о чем он? Какие глупости — гордость! Есть на свете вещи поважнее.
— Ну и ладно. — Ян выпрямился, оглядываясь. В первую очередь, он предпочитал доверять своему слуху и зрению, а потом уже чьим-то инстинктам. Затем спросил:
— Я хоть какие-то вопросы могу задавать?
— Можешь.
— Вы покидаете город, бываете наверху?
— Да.
— И что вы там делаете?
— Собираем плоды, охотимся.
— А как на счет хищников? Птиц и прочих?
— Мы опасаемся их. Как и человеков.
— Вы наверняка маскируетесь? Поэтому вас так редко удается увидеть?
— Нет. Слышим издалека, поэтому нас трудно увидеть, если мы сами того не захотим.
— А человеки, какие с ними отношения?
— Никаких, — аборигенка перестала отковыривать улиток и стала собирать добычу в подол туники. Янат равнодушно оценил ее длинные сильные ноги, когда навья задрала край одежды, сооружая карман: