Сэкетт
Шрифт:
В этом месте долина имела в ширину не больше двухсот ярдов. По обе стороны круто устремлялись к небесам каменистые склоны. Пеший человек мог бы на них взобраться, но лошадь не поднялась бы и на шесть футов. Последние солнечные лучи подкрашивали стену каньона на востоке, но ярдов сто пятьдесят я ехал в глубокой тени.
Потом долина расширилась. Похоже, она имела пару миль в длину, а шириной была от четверти до половины мили. По дну ее бежал ручей и вливался в вытекающий из озера поток, вдоль которого я ехал.
Ложе долины представляло собой красивый высокогорный луг, чистое удовольствие для глаза, а вдоль речки
Вьючная лошадь уныло тащилась сзади на поводу, как вроде ей вовсе не хотелось идти в эту долину. Подседельный конь шел без сопротивления, но, по-моему, еще не решил, нравится ему эта затея или нет. А что до меня, так я трясся и каждую минуту ждал появления призраков, как восьмилетний мальчонка вечером на кладбище.
Короче, я вытащил из чехла свой винчестер — понятия не имею, чего я ждал.
Мы продвигались медленным шагом. Конь переступал вытянутыми, напряженными ногами, насторожив уши, робко и осторожно, а я думал, что в жизни не видел такой красивой долинки, укрытой предвечерними тенями, с мазками розового и сиреневого на окружающих скалах высоко над нами.
А потом я увидел пещеру.
На самом деле это было просто углубление, вырытое в обрыве ветром и водой, но оно врезалось в скалу футов на восемь, а в самом глубоком месте — и на все десять, а вход в него маскировали несколько деревьев, в основном, осины.
Я слез с седла и привязал лошадей к дереву — не хотел рисковать: они могли убежать и оставить меня пешим.
Никаких следов… никто тут не появлялся давным-давно.
Отверстие было наполовину загорожено камнем — так иногда делают жители горных мест, а внутри все было закопчено дымом забытых костров. Ничего здесь не было, кроме каменных обломков там, где обвалилась часть стены, и гладкого бревна в самой глубине; с двух концов оно было обрублено топором.
Это большое старое бревно было гладкое, отполированное не одной парой штанов — люди на нем сидели, но на одном конце я нашел несколько рядов мелких зарубок. Я их пересчитал — они располагались группами то по тридцать штук, то по тридцать одной; если считать, что каждая зарубка обозначала день, то эти люди пробыли здесь около пяти месяцев. Для такого места — долгое время.
В пещеру нанесло песка, а у задней стенки я зацепился ногой за что-то на полу. Разгреб песок руками — и вытащил старинный нагрудник, такие носили испанцы. Он заржавел, но видно было, что сделан он из хорошей стали и закален, чтобы выдержать сильный удар.
Все, что я знал об испанцах, я слышал от нашего Па, который любил рассказывать нам байки про старые времена, когда он бродил по горам. Он много толковал про Санта-Фе, где ему как-то довелось пожить, и я знал, что этот город уже существовал десять, а то и одиннадцать лет, когда отцы-пилигримы впервые высадились у Плимут-Рока [12] .
Эти испанские ребята вовсю исследовали страну, и зачастую только
12
11 декабря 1620 г. корабль «Мейфлауэр» высадил в районе мыса Код (Массачусетс) колонистов, основавших колонию Новый Плимут; поселенцы, члены одной из пуританских сект, покинувшие Англию из-за религиозных преследований, именовали себя «пилигримы Нового Ханаана».
Дорога, по которой я ехал на юг, была из тех, о которых мне рассказывал Па, а потом я еще кое-что услышал о ней от рудокопов в Монтане. Испанцы отправляли по этой тропе торговые экспедиции в страну племени юта. Торговцы ездили на север этим маршрутом задолго до отца Эскаланте, еще раньше даже, чем капитан Джон Смит [13] завидел берега Виргинии, но они оставили мало сведений. В 1765 году эти места разведывал Ривера, но он был уже не первым.
До темноты еще оставалось немного времени, и я успел малость оглядеться. И так мне представилось, что до этой долины добрались человека три-четыре, и двое из них остались здесь навсегда — я нашел их могилы. На одной из них стоял камень с датой смерти — 1544 год.
13
Капитан Джон Смит — один из основателей первой английской колонии в Америке — Виргинии (1607), первый летописец страны, составивший ее подробную карту.
Может быть, я первый увидел эту могилу за прошедшие три сотни лет.
В этом укрытии могли в тесноте спать четверо — но никак не больше. И по крайней мере один человек должен был выбраться отсюда и оставить метки, по которым я сюда пришел; но чутье мне говорило, что скорее их было двое. Единственная загадка — как они вообще нашли эту долину.
На стене, наполовину скрытое листвой осин, было высечено испанское слово «Оро». А рядом с ним — стрелка, указывающая в верхнюю часть долины.
«Оро» — это слово, которое почти все понимают, даже те, кто больше ни звучка не знает по-испански. А я служил в армии с несколькими парнями, которые говорили по-испански, и слегка научился у них этому языку, а еще больше нахватался, когда крутился по Техасу.
К этому времени тени уже стали длинными, но света еще хватало, и я поддался призыву этого слова. Вскочил в седло и поехал шагом вверх по долине. Ну и будьте уверены, через полмили я нашел туннель, выкопанный в склоне холма, и битый камень вокруг него.
Я поднял обломок из кучки, сложенной под стенкой туннеля, и он оказался тяжелым — тяжелым от золота. Это была настоящая, подлинно богатая руда, о какой человек не раз слышит всякие байки, вот только увидеть ее редко доводится.
Да, эти испанские парни нашли золото. Неважно, как они сюда попали, но они его нашли — и теперь оно мое.
Все, что мне надо — вывезти его отсюда.
Глава 3
Вот так, значит, я нырнул с головой в незнакомые места и вынырнул с золотом в руках.