Секира и меч
Шрифт:
— И коней добудем. Глядите, свежие, упитанные у них кони, — громким шепотом говорил кто-то.
Гийом показал рукой:
— А там, за кустарником, не обоз ли?
— Да, это обоз! — глаза рыцаря стали круглыми от восторга, он обернулся назад. — Эй, поспеши! Воины Христовы! Будет нам сейчас сытная трапеза.
Крестоносцы собирались под холмами, разбирали с повозок свои дубинки и косы, садились на коней — у кого те были; осторожно поднимались по склонам холмов.
Глеб видел, что вооружились даже некоторые женщины. Моника, например, крепко привязала к палке широкий кухонный нож — и это было в ее руках довольно грозное оружие. У других женщин были косы, вилы, остроги…
Глеб и побратимы сели на коней, подъехали к другим всадникам. Среди них был и Ганс на костлявой кобыле. Ганс держал в руках сучковатую дубинку. Он хмуро кивнул Глебу и ничего не сказал.
Основная часть войска уже подтянулась. На подходе остались только ослабевшие и больные.
Рыцарь Вальтер сел на коня, оглянулся:
— Готовы?..
И махнул рукой.
Рыцарь мчался впереди. За ним — остальные всадники. Тысяч восемь. Немалая сила!.. Остальные — пешие. Их повел за собой монах. Распевая аллилуйю, Петр, босой, бежал по острым камням и размахивал посохом.
Грозной лавиной крестоносцы преодолели гряду холмов и хлынули вниз. Все они громко кричали, готовясь к схватке, и вид имели столь устрашающий, что, кажется, редкий воитель не дрогнул бы при их приближении.
Турки дрогнули. Узрев внезапно высыпавшее на холмы воинство, турки бросили на месте свои ковры и подушки и устремились к лошадям. Турки были в панике. Они отталкивали друг друга от лошадей, кричали и даже не думали оказать хоть какое-нибудь сопротивление. Бежали они быстро. Кто-то прятался в кустах. Обоз бросили.
Крестоносцы пустились в преследование. Они долго ждали этого дня. И хотели показать туркам, на что способны и сколь безжалостны. Крестоносцы жаждали крови.
Турки, так и не приняв боя, уходили в глубь долины. Несмотря на панику, охватившую их, бежали они довольно организованно. И это должно бы было удивить самых разумных из крестоносцев, но очень уж были они возбуждены видом бегущего врага и разгорячены погоней.
Долина между холмами была узкая и уклонялась вправо. Турки скоро скрылись за поворотом. Всадники-крестоносцы во главе с рыцарем Вальтером вот-вот должны были нагнать их. Они уже предвкушали радость битвы, радость победы. Пешее воинство, значительно отстав, бежало за конницей.
Но, миновав поворот долины, рыцарь Вальтер вдруг резко осадил коня. И все остальные всадники стали как вкопанные.
Спасающиеся бегством турки каким-то необъяснимым образом исчезли — будто рассеялся дым. А перед крестоносцами поперек долины стояла ровная стена громадного турецкого войска. Строй возвышался над строем. Первый ряд — опустившиеся на одно колено копейщики, второй ряд — защищенные стальными доспехами, сверкающие обнаженными мечами щитоносцы, третий ряд — тяжелая, закованная в броню конница. На копьях — черные бунчуки…
Позади турецкого войска глухо и размеренно стучал барабан.
— Это ловушка! — догадались крестоносцы и закричали: — Проклятые турки обманули нас.
Какие-то крики послышались сзади. Всадники-крестоносцы оглянулись. С другой стороны долины на пеших крестьян надвигалась такая же мощная стена турок. Турки шли под барабанный бой, под тонкое пиликанье каких-то свистулек, шли, низко склонив копья.
Толпы крестоносцев, повернувшись к ним лицом, в растерянности пятились. Получалось, что все многочисленное воинство христиан турки зажимали в середине долины. Крестоносцы подняли головы и посмотрели на холмы. Там уже тоже стояли турки.
— Это ловушка! — опять пронеслось по рядам крестьян.
Рыцарь Вальтер вскинул над головой меч:
— Вперед! Вперед! Мы пробьемся! С нами Бог!..
— С нами Бог! — поддержали его всадники и, что было сил нахлестывая коней, помчались на стену турок.
Те стояли недвижно. Стучал барабан. Колыхались от ветра бунчуки…
Оглушающий гул стоял над долиной. От бега конницы сотрясались холмы. К небесам поднимались тучи пыли.
Размеренно стучал барабан…
Все ближе, ближе было турецкое войско. Грозно сверкали острия копий. В глазах воинов застыл страх.
И вот с криками и воплями, со страшным лязгом конница крестоносцев вломилась в ряды турецкого войска. Копья вонзились в грудь лошадям. Загудели под ударами щиты. Засверкали и обагрились кровью остро отточенные клинки.
— Атаковать! Атаковать!.. — кричал Вальтер и, ловко орудуя мечом, врубался в ряды турок.
Глеб и побратимы шли от него правее. Опрокинув копьеносцев, отогнав пеших, они бились с всадниками. Сразу ощутили, сколь силен противник. Хорошо вооруженные, рослые, злые воины противостояли им. И стояли крепко. Атака конницы крестоносцев захлебнулась. Никому не удалось пробиться через плотный строй турок.
Барабан застучал живее, и турки сами стали нажимать.
Вся стена их пришла вдруг в движение: крылья-фланги быстро охватывали конницу крестоносцев с боков и сзади. И уже турки наседали со всех сторон.
Точно так же окружили и пеших крестьян. И началась ужасная резня!..
Глеб подгонял коня пятками и бросал его в самую гущу врагов. Меч он держал двумя руками, ибо одной не успевал отражать удары, сыпавшиеся на него со всех сторон. Воин славный, многих неверных — могучих, умеющих драться — он поразил. Кровь стекала по клинку ему на руки и колени. И лицо, и грудь были забрызганы кровью. Волк и Щелкун все время держались рядом, что было нелегко в неразберихе, в давке, в водовороте битвы. Они были настоящие испытанные воины. Не кричали попусту, сил не теряли. Бились хладнокровно, слаженно, разили врага точно.
Турки отступали перед этой троицей, но тут же норовили зайти и ударить им в спину. Побратимы прикрывали друг друга и не раз в этой злой сече спасли один одному жизнь.
Пешие крестоносцы стремились соединиться с конницей, чтобы прорываться из окружения совместными усилиями.
Могучий Гийом, зло поводя глазами, размахивая тяжелым молотом, наседал на турецких воинов. Головы неверных молотом сокрушал; как яичную скорлупу, сминал шлемы, выбивал из рук врага щиты, проламывал черепа лошадей. Страшен был, окровавлен кузнец. За ним шли крестьяне, отчаянно отбиваясь дубинками, поражая турок косами. Петр Отшельник дрался вместе со всеми. Он все время что-то кричал, а может, пел — в общем шуме этого не было слышно. Посох монаха с тяжелым узловатым наростом-рукоятью делал свое дело не хуже иной палицы.