Секондхендж
Шрифт:
– Он что, сбрендил?
– вырвалось у Артёма.
Насколько все-таки обыватели превратно истолковывают высокие порывы творческих натур! Ну почему обязательно сбрендил? Почитайте классиков. Истинный служитель муз всегда бежит от суетного света, всеми фибрами своей ранимой души желает отрешиться от ненавистного общества. А тут рядом Секондхендж. Пять шагов - и ты волен и независим. Тебе-то чего бояться, если рукой твоей водит Космический Разум? Ей-богу, нужно быть последним мещанином, чтобы не рискнуть и не воспользоваться такой возможностью.
Судорожно перезвездясь, оба православных коммуниста заглянули в каменный проем. В десятке шагов от них произрастал корявый спрутообразный дубок, раскинувший щупальца почти над самой землей. Так что пришлось самородку вешаться в сидячем положении. В качестве веревки он, как это вообще принято у интеллигентов, воспользовался галстуком.
Видно, не только с традиционной поэзией разомкнуло горемыку, но и со своею собственной. Понятие Космического Разума исчезло, а сомнительное стихотвореньице осталось. Вник, пришел в ужас - ну и...
– Так...
– хрипло вымолвил товарищ Артём.
– А снимать кто будет? Я туда не полезу.
Сухопарый Арсений молчал, угрюмо играя желваками.
– Не будем мы его снимать, - постановил он чуть погодя.
– Так оно даже лучше... в рамках предвыборной кампании. Вчера он поганцу руку публично пожимал, а там вышел, пошел - и удавился. Жаль только, на дубу. Ну да что делать, осины здесь не растут...
Глава 5
«Поскольку описание мироустройства в неприкрашенном виде обычно производит удручающее впечатление, лицам с неустойчивой психикой эту главу лучше пропустить. Изложенная простым, недоступным специалисту языком, она покажется им лишенной таинственности и до омерзения понятной», - таким несколько надменным предупреждением открывает свой немноготомный труд Савелий Сирота.
Многие полагают, будто Савелию Петровичу сильно повредило его парикмахерское прошлое. В идеале оккультисты не должны владеть никаким иным ремеслом, поскольку это неминуемо скажется на их основной деятельности. Сказанное приложимо и к политикам. А то один по привычке командует державой, как полком, другой в упор не видит разницы между браздами правления и штурвалом комбайна. Да и философы тоже. Ладно, если оптик. Пошлифует-пошлифует линзу - и давай шлифовать дефиниции, причем теми же самыми приемами. А ну как сапожник? В Элладе таких цикутой травили.
Как ни прискорбно, но ясный, незамутненный взгляд на мироздание свойствен одним бездельникам.
В оккультизм Савелий Сирота подался, так сказать, уже оформившись профессионально. Призер международного конкурса куаферов, автор книги по трихологии, обладатель престижной «Серебряной гребенки», своим уходом он даже вызвал легкую панику среди поклонниц. Пресса сочла неожиданный поступок стилиста обычным пиаровским ходом и, как вскоре выяснилось, в корне была не права. Спустя каких-нибудь полгода мировая эзотерика пережила нешуточную оторопь, ознакомившись с выложенной в Интернете новой теорией астрала. Небрежно изложенная, во многом бездоказательная, она тем не менее, как многим померещилось, опрокидывала чуть ли не все устоявшиеся взгляды на тонкие миры.
Первыми взвыли аурологи (в виду имеются исследователи человеческой ауры, а вовсе не лица, отрицающие урологию, как бестактно предположил сухопарый Арсений). Они-то, кстати, и начали травлю, приведшую Савелия Сироту к трагическому финалу. В оккультной прессе замелькало оскорбительное слово «парикмахер». Возмутителя спокойствия упрекали в профанации, незнании сакральных текстов, кощунстве, подозревали в нем вульгарного мистификатора и тайного хулигана, причем следует заметить, что за исключением двух последних выпадов все перечисленные обвинения имели под собой почву.
В чем-то, конечно, Савелий Сирота сам виноват. Слишком уж отчетливо слышится в его писаниях шорох расчески и щелканье ножниц. Когда он, к примеру, говорит о посекшихся энергетических волокнах или о воспитании как о завивке и укладке ауры, невольно возникает ощущение, что над вами просто издеваются.
Удрученный многочисленными нападками бывший куафер ни разу не возразил своим недругам, что поначалу даже дало им повод усомниться в его существовании.
Новые идеи оказались, однако, достаточно притягательны. Невесть откуда взявшиеся сторонники Савелия повели себя, не в пример учителю, крайне агрессивно: придумали для своих оппонентов унизительное прозвище «досиротики» (по образцу «досократиков»), а себя, естественно, нарекли «сиротиками», что тоже, согласитесь, не совсем благозвучно.
В любом случае, картина потустороннего мира, предложенная Сиротой, независимо от того, насколько она соответствует действительности, привлекает изяществом и непротиворечивостью, чего не скажешь о традиционных системах, представляющих, как правило, нагромождение противоречащих друг другу сведений.
Обладатель «Серебряной гребенки» начинает с утверждения, будто человеческая аура - это естественная реакция нашего духовного начала на окружающую действительность, проще говоря, вставшая дыбом астральная шерсть. Подшерсток ее многослоен, что, дескать, и легло в основу учения о семи аурических оболочках.
Невольно вспоминается, что у Савелия, кроме профессии, было еще и хобби: собаковод-любитель. Редкая газета не перепечатала душераздирающей истории о его пуделе, умершем от тоски на могиле хозяина.
«Такое впечатление, - пишет Сирота, - что, кроме этого подшерстка, оккультисты вообще ни о чем не желают знать. Его-то они и называют аурой, причем толкуют о каких-то ее границах, в то время как любая аура безгранична. Подшерсток же образуется в результате энергетической давки, возникающей в непосредственной близости от нашего эфирного тела, где тонкоматериальная ость теснится особенно густо. По мере удаления от поверхности астральные волоски разбегаются в пространстве и как бы исчезают. На самом деле исчезновение это мнимое - просто по отдельности различить их крайне сложно».
Оставив коллег-эзотериков копошиться в оческах аурического пуха, Сирота прослеживает разбегание незримых волосков, уходя за ними в глубокий астрал.
Большинство полагает, что они связывают нас с внешним миром. Точно также полагает и Савелий Сирота, с одним, правда, уточнением, от которого у большинства мороз по коже. Суть уточнения такова: кроме этих силовых линий, в мире вообще ничего нет. Именно из них соткано все, что мы именуем окружающей реальностью.
Хотя «соткано» - не совсем то слово. Скорее уж «запутлякано». Беспорядочно переплетаясь, нити сбиваются в колтуны, многие из которых достигают со временем материальной плотности.