Секрет миссис Смитон
Шрифт:
— Да, конечно, я поеду и повидаюсь с ним, если ничего не смогу здесь выяснить, — ответил Макби, а про себя добавил: «Черт!»
— Между прочим, главный констебль очень заинтересовался вашим делом, — продолжал, сэр Бэзил. — Мотоспорт — его хобби, и он хорошо знаком с именем Оливии, он припомнил, что действительно читал некролог, но и не подозревал, что она жила в нашем графстве. Так что, когда закончишь, можешь отослать ему краткий отчет. Ему будет интересно узнать, чем все это закончится, если, конечно, хоть что-то удастся разузнать.
«И он такой не один», — угрюмо подумал Макби, повесив трубку. Он и сам, рассказав сэру Бэзилу о подозрениях Винни, был виноват в том, в чем обвинял Мередит, а теперь ему же придется все это расхлебывать, а для этого проводить расследование, для которого нет никаких оснований, а только одобрительный официальный кивок. Если он что-нибудь найдет — напишет рапорт, как и полагается, и тогда пусть копают другие, если нет, то, по крайней мере, он сможет успокоить Винни и этого любителя мотогонок, который теперь у него в начальниках.
— Пожелай мне удачи, — сказал он, собираясь уходить.
— Куда ты сначала пойдешь?
— Поговорю с доктором, если он свободен, потом найду этого Кромби. В обед встретимся в пабе.
— Конечно! — как показалось Макби, с излишним энтузиазмом ответила Мередит.
Выходя за порог, он посоветовал:
— Только не спрашивай хозяина, почему у него мешки под глазами.
Получилось так, что Макби встретился с теми, с кем намеревался поговорить, в обратном порядке. Началось все с того, что доктор Барнетт уехал куда-то по вызову и обещал быть дома только во второй половине дня.
Эту информацию Алан получил от миссис Барнетт, тоненькой, нервной женщины с густо покрытыми лаком волосами. Она прижимала ребенка к своей неразвитой, плоской груди, а за руку держала второго сорванца, который постоянно пытался высвободиться из-под материнской опеки.
Макби показалось, что она очень молода, не старше двадцати трех, и он подивился, как она справляется с двумя детьми.
Если снаружи домик аббата был в плачевном состоянии, то и внутри, как успел заметить Макби, он был нисколько не лучше. Стены в холле были грязные, испещренные отпечатками маленьких пальчиков, ковер вытерся до нитей основы, а в воздухе витал стойкий аромат простой стряпни, смешанный с миазмами дешевого стирального порошка. Откуда-то из недр дома доносился шум работающей стиральной машины.
Дом был достаточно велик, и Макби подумал, что хозяйке явно не помешала бы помощь, похоже, услуги Джанин Катто не были бы здесь лишними.
Без особого энтузиазма Макби договорился, что зайдет во второй половине дня.
— Как вас зовут? — спросила она на прощание. — Подожди, Бенджи, видишь, мама разговаривает с дядей. Вы пациент?
— Макби, — ответил он, — суперинтендант Макби. Я не по поводу своего здоровья, а в рамках расследования одного дела. — Огонек надежды в ее глазах погас, на лице появилась тревога.
— Пожалуйста, не волнуйтесь, мой визит носит частный характер.
Она посмотрела на него с сомнением.
— Хорошо, — и дверь бесцеремонно захлопнулась у него перед носом. Макби немного постоял, разглядывая старые доски двери. Он думал не о докторе Барнетте и не о его жене, а о чем-то другом, гораздо более важном лично для него.
Он отошел назад и осмотрел фасад дома. Мередит была права, по крайней мере, в том вопросе, что касался состояния, в котором находился дом. Он прикинул, во что обойдется доктору приведение дома в порядок, хотя бы самое необходимое, потом стал вычислять, сколько денег понадобится, чтобы подновить Грачиное гнездо.
На окне заколыхалась занавеска, и он поспешил уйти. Грачиное гнездо, конечно, в лучшем состоянии, чем домик аббата, но все же ремонт влетит новым владельцам в копеечку.
— Пожалуй, не разорюсь, — пробормотал он сам себе. Долгие годы ему приходилось заботиться только о себе самом при том, что в своем звании он получал неплохое жалование. — По-моему, уже пора себе что-нибудь позволить.
С тех пор, как Макби развелся, прошло уже много лет. Тогда главной причиной развода оказалась недостаточно большая зарплата рядового работника полиции. Детей у них не было. Рэйчел, его бывшая жена, быстро поняла, что нет смысла тратить время на бесконечные пререкания и ждать, когда он сделает карьеру. Она подала на развод и ушла, прихватив с собой всю лучшую мебель, большинство свадебных подарков и всю домашнюю технику, начиная от телевизора и заканчивая миксером. Ему оставили диван, сделанный из верблюжьего седла, табурет (оригинальный подарок, который кто-то преподнес им на свадьбу), набор посуды для пикника и три комплекта занавесок. По правде говоря, большинство свадебных подарков они получили от ее друзей и ее семьи, поэтому она имела право претендовать на них.
Но в то время это его мало беспокоило. Получив назначение в Бамфорд, он купил там виллу в викторианском стиле, повесил на окна занавески, а верблюжье седло отдал старьевщику, и стал жить. С тех пор он разжился кое-какой мебелью, но один комплект занавесок все еще висел в комнате для гостей. Алан не был домовитым хозяином, как в свое время справедливо заметила Рэйчел, однако ему нравился домашний уют, которого сам он создать не мог. Именно по этой причине он любил бывать у сестры. Ему также нравилось проводить время с Мередит. Он мечтал, что они будут делить кров, а не только постель, да и то иногда, в то же время он чувствовал, что осуществить эту мечту будет непросто, и поэтому вчера был так непростительно резок с Мередит. Он до сих пор еще чувствовал угрызения совести, но мечта по-прежнему была жива.
Выйдя от доктора, он обнаружил, что стоит перед Грачиным гнездом, как раз напротив. Подойдя к воротам, он заглянул во двор: к дому вела дорога, заросшая сорняками, а оторвавшийся кусок брезента на крыше все еще хлопал на ветру. Значит, Кромби еще не починил ее. Кромби. Если этим утром он не смог поговорить с доктором Барнеттом, стоит попробовать поймать строителя.
Глава двенадцатая
«Он был хороший парень».
Так как с Барнеттом связаться не удалось, доктор уехал по вызову, Макби решил, что есть смысл сначала попробовать найти Кромби, но его опять ждала неудача.
К тому времени, как он добрался до конторы Кромби, наступил час перерыва. Какой-то рабочий, вгрызавшийся в огромный сэндвич с беконом, сообщил, что босс пошел домой.
Макби направился к жилищу Макса, которое представляло собой полную противоположность домику аббата, обители доктора. Это был новый, не старше пятнадцати лет, дом с живописным зимним садом за двойными стеклами, двойным гаражом, парой каменных борзых по обеим сторонам крыльца и, как убедился Макби, когда позвонил, с музыкальным звонком.