Секрет миссис Смитон
Шрифт:
— Тогда Сандра принесет нам еще кофе. Дорогая! — крикнул мистер Кромби своей супруге. — Принеси-ка нам еще кофейку, любовь моя!
Какой-то возглас в глубине дома, вероятно, означал, что просьба принята и будет исполнена. Макс вернулся на место. Макби нисколько не сомневался, что Макс просто тянул время, чтобы как следует обдумать ответ на его вопрос.
— Видите ли, она была уже немолода и не очень уверенно держалась на ногах, поэтому-то никуда не выходила, просто не могла далеко ходить.
Это относилось к миссис Кромби, которая появилась со свежим кофе на подносе.
— Бедная старушка, — сочувственно отозвалась миссис Кромби. — Такая нелепая смерть, но она хоть быстро умерла. Я думаю, что умирать на больничной койке под капельницами и всякими трубами гораздо хуже.
Макби мог бы возразить, но он просто поблагодарил миссис Кромби за кофе.
— Полиция не очень-то вникала в это дело, а, командор? — спросил Макс. Его пронзительные глаза спокойно выдержали взгляд Макби. — Следствие ничего не обнаружило.
— Вы ведь давали показания, мистер Кромби?
— Верно, давал. Я и на похороны ходил. Считаю, что нужно отдавать старикам дань уважения. Вы знаете, Оливия в завещании не забыла нашу Джули. Очень добрая старая леди. Такая нелепая смерть!
— Она, наверное, очень расстроилась из-за гибели своего пони.
— Я вижу, вы уже говорили с Армитаджем, — Макс провел ладонью по своим гладко причесанным волосам. — Должен сказать, что это дело довольно странное.
— Вы не нашли ядовитых сорняков на своем лугу?
— Нет. Джули и Сандра буквально все облазили. Наша Джули не на шутку испугалась. Она так любит свою скотинку, наша Джули!
— Должно быть, она и старого пони любила, того, который отравился.
— Да, она вся изошла слезами.
— Мистер Кромби, — неожиданно спросил Макби, — не было ли у вас здесь, в доме или в вашей конторе, каких-нибудь актов вандализма или хулиганства? Возможно даже что-то незначительное, о чем вы не заявляли?
Алан понял, что попал в точку. Наступила тишина. Наконец, Макс спросил:
— Откуда вы узнали?
— Я ничего не знал, просто в последнее время в деревне произошло несколько таких, на мой взгляд, бессмысленных случаев, вот я и спросил.
Строитель облизал губы кончиком языка.
— Случай и правда глупый. Кто-то залез ко мне на склад, разлил краску, перемазал ею все на свете и стащил немного растворителя.
— Растворителя для краски?
— Да, я слышал, что сделали с вездеходом ветеринара, — Макс кивнул. — Но это ведь не обязательно должен быть растворитель с моего склада.
— Вы не заявили об этом в полицию?
Кромби явно испытывал неловкость.
— Взяли-то всего пару банок! Знаете ли, я веду строгий учет, в нашем деле
Он беспокойно задвигался, и кресло опять жалобно скрипнуло.
— Я решил, что постараюсь сам найти виновника. Мне кажется, но это строго между нами…
«На этот раз кофейник доверия не заслуживает», — подумал Макби и кивнул.
— Есть тут один, работает у меня, должно быть, недоволен. Недавно я ему устроил разнос, ну он и затаил обиду. Я ему уже намекнул: твоя, мол, работа? Но он, конечно, все отрицает, а я ему говорю, что взял его на заметку, чуть что — выгоню!
— А с чего вы взяли, что это кто-то из ваших рабочих?
— Да потому что собаки не лаяли, — просто объяснил Кромби. — У меня есть пара немецких овчарок, сторожевые псы. Я их спускаю на ночь… Они не пустят во двор конторы никого постороннего.
Прежде чем гость ушел, Макс выполнил свое обещание — или угрозу? — и повел Макби наверх показать трофеи Джули.
— Она и в самом деле добилась успехов, замечательная коллекция, — похвалил Макби. — Вы должны гордиться своей дочерью.
Он говорил честно. Стена была усеяна вымпелами, причем преимущественно красными.
Макс показал ему фотографию в рамке.
— Это она в тот день, когда я купил ей пони. Никогда не видел более счастливого ребенка.
«А я — более счастливого отца», — подумал Макби, глядя на сияющее лицо Макса на фотографии рядом с Джули. Он выразил восхищение и вернул портрет.
Когда они возвращались, Алан заметил еще рамку на стене. Только теперь в нее была помещена не фотография, а акварель. Она висела в коридоре, который уходил вправо от верхней площадки лестницы, и ее не было видно, когда они поднялись на второй этаж.
— А что это? — с интересом спросил Алан и без приглашения прошел по коридору, чтобы взглянуть поближе.
— Люблю акварели, — сказал он, вглядываясь в картину. — Что-то местное, да? Кажется, я даже знаю, где стоят эти камни.
— А, вот это? Местная достопримечательность, по крайней мере, так говорят.
— Вы сами рисовали?
— Да нет, конечно, ну что вы! — Макс похоже смутился. — Один мой приятель. Он тут держит паб. Я делал для него кое-какую работу, ну он и подарил мне вот эту картину. Мы, кстати, с ним в одном классе учились. Он всегда немножко рисовал, еще с детства, наш Мервин!