Секрет миссис Смитон
Шрифт:
— Детей? — подобная мысль не приходила в голову ни Мередит, ни Алану.
— Конечно. В деревне полно внебрачных детей Эрни, я точно знаю. Насколько я понял, никого это не волнует, скорее, даже считается доблестью.
— А насколько хорошо ты знаешь других жителей, скажем, ветеринара, доктора или этого подрядчика Кромби? — спросил Алан.
Поль пожал плечами:
— Я знаю только тех, с кем имела дело тетя. Ты говоришь о докторе Барнетте? Да, я встречал его, он не так давно живет в деревне.
— У него молодая жена, — заметил Макби.
— Да, я знаю, но у него еще есть дочь лет тринадцати. Она учится в школе-интернате. Она ребенок от предыдущего брака.
— Ага, значит, он платит за интернат. Тогда это многое объясняет, — пробормотал себе под нос Макби.
— Кромби грубоват, но в целом парень неплохой. Эмма хорошо ладит с его дочерью, Джули. Девочка увлекается верховой ездой, у нее даже есть свой пони. Мистера Армитаджа и его жену мы видели, помнишь, Лаура? Милая парочка.
— А Оливию Смитон знаете? — спросила Мередит.
— Старушку Оливию? Флорри любила поговорить о ней, — вмешалась Лаура. — Я думаю, Флорри хотела подружиться с Оливией, когда та только переехала сюда, но не слишком в этом преуспела. Она говорила, что Оливия отстранилась от всех и никого слишком близко к себе не подпускала. Флорри считала, что Оливия пережила какую-то трагедию и не хотела, чтоб ей опять причинили страдания.
— Думаю, она по-настоящему привязалась к Джули Кромби, — ввернул Алан.
— Очень может быть, — кивнула Лаура. — Пожилая женщина на закате жизни и милая умненькая маленькая девочка, у которой все еще впереди. Что-то вроде передачи эстафеты. Оливия как раз собиралась бросить верховую езду, а Джули только начинала этим заниматься. Она что-нибудь завещала Джули?
— Две тысячи, — ответил Алан, — а своей домработнице, матери-одиночке, которая нуждалась в деньгах гораздо больше, она завещала меньшую сумму.
— Ты не забывай, что Оливия была дамой старой формации, — пояснил Поль. — Джанин Катго, несмотря на армейские ботинки и вольную форму одежды, все же оставалась служанкой. Джанин, конечно, так не считала, но для Оливии это было именно так. — Он встал, чтобы снова наполнить бокалы. — Джанин приходила убирать и к тетушке Флорри и не могла удержаться, чтобы не посплетничать. Оливия редко получала почту, только деловые письма, но однажды ей пришло письмо от какого-то родственника ее покойного мужа.
— От Лоуренса Смитона? — удивился Алан.
— Джанин узнала только фамилию. Да, действительно, Смитон. Оливия была очень расстроена. Ничего не ела, целый день бродила по дому, бормоча «как он посмел?». Очевидно, она не захотела ответить ему. Джанин слышала, как она по телефону просила своего адвоката написать от ее имени, что не желает его видеть и просит, чтобы ее больше не беспокоили.
Макби рассматривал вино в бокале на свет, любуясь ярко-красным оттенком.
— Очень интересно: старина Лоуренс пытался наладить отношения. Он к ней с миром, а она ему от ворот поворот. Ты помнишь, когда это случилось, Поль?
— Довольно давно. По меньшей мере, пару лет назад. Во всяком случае, задолго до того, как она умерла.
— Но он не приезжал ни на следствие, ни на похороны, — заметила Мередит.
— А ты бы приехала, — спросил Алан, — получив официальный отказ?
Из кухни раздался грохот, а затем послышался сердитый голос Вики:
— Ах ты, непослушный кот! Нехороший, гадкий кот!
Прервав беседу и не допив вино, все поспешили на шум.
Нимрода нигде не было видно. У стола стояла Вики, держа в руках курицу, вернее, большую ее часть она прижимала левой рукой к своему летнему платьицу, оставляя на нем жирные следы, а в правой руке была оторванная от тушки куриная ножка, которой она размахивала.
— О, Вик, что ты на этот раз натворила? — устало произнес ее отец.
— Это не я! — возмутилась она. — Это кот. Он залез на стол и оторвал ногу, — и она помахала куриной ножкой.
Нимрод к своему великому удовольствию обнаружил, что на эту кухню можно совершить не один набег.
— Не может быть, чтоб в него сейчас влез еще хоть кусок, — поразилась Мередит. — Наверное, он собирался припрятать на потом.
Они осмотрели курицу. С одной стороны на ножке и частично на бедрышке виднелись следы зубов, а по грудинке шла царапина, как от когтей.
— Эту сторону мне придется отрезать, — подвел итог Поль. — Чертов кот и его ненасытное брюхо! Кажется, к другой стороне он не прикасался.
— Нам придется выбросить все, Поль, — возразила его жена. — Я отдам курицу Винни, коту хватит на несколько дней, а у нас и без нее вполне достаточно еды.
— Я хотел, чтобы вы попробовали абрикосовую начинку, — простонал повар.
Все стали его утешать, но это не помогло.
— Ну, только попадись мне, проклятое животное! — пообещал он. — Я тебе мозги вышибу! Узнаешь у меня, как воровать!
Констебль Дарен Вилкис пошел служить в полицию с подачи своего дяди Стэна и имел большие планы. Дядя Стэн отдал полиции тридцать лет и вышел в отставку в звании сержанта. Он одобрял выбор племянника, даже несмотря на то, что полиция за эти годы сильно изменилась.
— Все эти умники, — говорил дядя Стэн осуждающе, — все эти сделавшие стремительную карьеру выпускники университетов и им подобные могут иметь научные степени, допускаю даже, что они достаточно умны, но кой-чего у них все-таки не хватает, Дарен, у них не хватает опыта. Его не приобретешь в школе, его можно получить только здесь, на посту!
При этих словах дядя Стэн махнул рукой куда-то вдаль, как на картине «Отрочество Роли», где моряк травит байки, показывая рукой туда, на запад.
— Опыт, Дарен, приходит со временем! — завершил дядя Стэн свою проповедь.
Не рискуя спорить с дядей Стэном, с которым в целом он был согласен, Дарен начал, в свою очередь, думать, а не поторопился ли он, рисуя в своем воображении, как молниеносно достигнет заоблачных высот в полиции. Он точно знал, что хочет учиться, но всякий раз, глядя на инспектора Крэйн (что скрывать, она потрясающая женщина), сомнения начинали одолевать его, как священника Викторианской эпохи, читающего «Происхождение видов» Дарвина.