Секрет Жермены
Шрифт:
Жермена, уже смягчившаяся под влиянием невольной взаимной симпатии к Сюзанне, при этих словах вспыхнула, поднялась и почти жестоко сказала:
– От вас… Никогда!.. Лучше нищета… Лучше болезнь!.. Лучше смерть!..
– Вы меня ненавидите?
– Вас – нет. Но если бы вы знали… Нет… Я ничего больше не скажу, только помните, что от вас я никогда не приму того, что вы предлагаете, даже ради спасения моих любимых.
– Я не понимаю, и я хотела бы…
Берта сорвалась с места – открывать на звонок. И как тогда, когда на улице Пуше они ждали мадам
При виде его Берте вспомнился весь ужас того утра, она заговорила словно в бреду:
– Жан. Мой Жан… в госпитале… ранен… умер, может быть… как мама. Скажите, месье, вы из-за него пришли?
Человек, привыкший встречаться с людским горем, спросил тоном вежливого участия:
– Здесь живет месье Жан Робер, по прозванию Бобино?
– Да, здесь, – ответила Жермена. И подумала: «Он сказал: живет, а не жил».
– О Господи!.. Что с ним случилось? – спросила Берта, помертвев.
Посланный ответил:
– Месье Робер этой ночью подвергся нападению бродяг и доставлен в госпиталь Милосердия.
– Раненый? Ради Бога! Что с ним?
– Я не могу знать, мне только поручено уведомить о случившемся и сказать, что вы можете к нему прийти. Когда я уходил, он был жив.
Сказав это, служащий поклонился и ушел.
Когда Берта узнала о своем несчастье, в ней проснулось мужество.
– Жермена! Сестра! Бежим скорее туда! Нельзя терять времени, ведь он сказал, что Жан еще жив!
Послышался страдальческий голос Марии, она звала старшую сестру.
И Жермена, разрываясь между больной и женихом, потерявшим рассудок, сказала Берте:
– Иди одна, ты видишь, я не могу. Кто тогда с ними останется?
– Я ухожу! Господи, помоги! Спаси его!
Сюзанна оглядела несчастных, на кого наваливался груз новых страданий.
– Это ваш жених, тот, о ком вы беспокоились?
– Да, – сказала Берта, идя к выходу.
– Мой экипаж у дверей, я велю кучеру, чтобы он отвез вас, и подожду здесь вашего возвращения, – сказала мадемуазель де Мондье. – Примите мое предложение, не откажите мне хоть в этом. Или лучше я поеду вместе с вами и привезу вас назад. Пожалуйста! Располагайте мной.
Жермена, побежденная и тронутая участием, проговорила тихо:
– Я принимаю… для моей сестры и для него… эту услугу. Благодарю, мадемуазель… Благодарю!
Девушки сошли вниз, сели в экипаж, и Сюзанна, вместо того чтобы назвать кучеру адрес госпиталя, сказала:
– Улица Данфер-Рошеро, двенадцать-бис, и как можно быстрее.
ГЛАВА 22
Когда ему нанесли удар в спину, Бобино не упал и не стал звать на помощь. Он не мог повернуться лицом к тому, кто его ударил, потому что увидел, как спереди, подняв нож, надвигается другой враг.
Легко было догадаться: это сообщники и, несмотря на то, что Бобино был один и, может быть, тяжело раненный, он твердо решил сопротивляться. Чувствуя, что наступающий спереди сейчас ударит его, Бобино стремительно
Это произошло так быстро, что Бамбош не успел нанести второй удар. Брадесанду захрипел и выронил нож. Он пытался схватиться с Бобино, но не ожидал, что противник так силен. Брадесанду сам был не слаб, крепко сбит и отлично знал разные приемы борьбы, поэтому рассчитывал легко справиться с раненым противником. Он придавил плечи Бобино и, почувствовав под пальцами кровь, подумал: «Не уйдет!»
Бамбош, подняв нож для удара, мысленно ругался: «Идиот! Заслонил место, куда надо ударить. Никакой возможности садануть в спину!»
И заорал вслух:
– Убери руки, грязное животное, а то я тебе их оттяпаю!
Но у Брадесанду уже высунулся язык и выкатывались глаза от удушья, он не слышал и не мог ответить.
Бобино чувствовал, что силы сейчас его оставят, но юноша сознавал, что любимая ждет его, он представил себе милый образ Берты и подумал, что им, может быть, уже не придется увидеться. Его ограбят, убьют, отберут те франки, что он нес домой, все близкие останутся голодными, а больная Мария – без лекарства. Из последних сил сжимая глотку врага, он думал: «По крайней мере, тебя-то я уничтожу!»
Они катались по земле втроем, Бамбош никак не мог изловчиться и ударить Бобино, не задев своего сообщника.
Последнее усилие окончательно истощило силы наборщика, он лишился сознания, успев крикнуть:
– На помощь! Убивают!
Его услышал дежурный патруль, и двое полицейских побежали на зов.
Бамбош боялся быть задержанным даже в качестве свидетеля и дал деру. Метрах в ста он замедлил бег, пошел дальше спокойной походкой гуляющего, чтобы не вызывать подозрения у встречных.
Тем временем полицейские подошли к неподвижно лежащим Бобино и Брадесанду. Они попробовали посадить Бобино, прислонив к дереву, но он повалился, не издав ни стона, ни вздоха.
– Он, кажется, сильно пострадал, – сказал один из стражей порядка с грубоватым сочувствием, увидев, как по земле растекалась темная лужа крови. Бобино жалобно застонал и проговорил еле внятно:
– Берта… Моя бедная Берта… Они меня убили…
– Еще жив, хотя ему крепко досталось, – сказал второй патрульный. – Надо отправить их в госпиталь. Иди на пост, скажи, чтоб прислали носилки и людей.
Вскоре Бобино и Брадесанду доставили к врачам, дежурный, бегло осмотрев рану Бобино, тут же отправил его в операционное отделение. Повезло попасть к хорошему хирургу, что не был узким специалистом: ранение в спину под правую лопатку оказалось страшным. Из отверстия текла кровь, по краям пенилась сукровица. Легкое было основательно повреждено. Не исключались серьезные осложнения.
Хирург осторожно обмыл порез, наложил антисептический компресс и толстую повязку, после чего пошел осмотреть Брадесанду. Несмотря на усилия санитаров, делавших искусственное дыхание, тот не приходил в себя и уже начал окоченевать.