Секретная миссия Пиковой дамы
Шрифт:
Ирка безропотно заковыляла к «шестерке».
— Объясни, зачем ты вообще вылезла из машины? — спросила я, помогая ей усесться.
— Пошла тебя спасать, — обиженно сказала Ирка.
— Спасать меня?! Это от кого же?
— А я почем знаю? Тебе виднее, — пожала плечами подруга, шумно захлопывая дверцу.
Я проворно обежала машину и заняла место за рулем.
— Признавайся, что там произошло? Ты визжала как резаная! У меня волосы дыбом встали! — Ирка вздрогнула.
— Я визжала? А, правда, было такое, я едва не свалилась
Ирка надула щеки:
— Уф-ф! Помнишь, как Коля сидел за компьютером, а ты стояла у него за спиной? А потом он подвинулся назад вместе с табуреткой и ее ножка попала тебе на палец?
— Я два дня хромала, и ноготь потом слез, — кивнула я.
— Так вот: тогда ты визжала тише! — заключила Ирка. — Тогда ты визжала, как кошка, которой прищемили хвост. А на этот раз ты визжала, как сумасшедший птеродактиль из «Прогулок с динозаврами»!
— Ладно, хватит обсуждать мои голосовые данные, — оборвала я этот неприятный мне монолог. — Слушай, вот что было на самом деле…
Я быстренько отчиталась перед подругой за истекший период времени, с момента нашего расставания на набережной до встречи на лестнице, и торжествующе показала свой трофей.
— Полагаю, об отпечатках пальцев и речи быть не может? — предположила Ирка, поглядев на пыльный и грязный тюбик.
— Думаю, ты права.
Кивнув, Ирка достала из «бардачка» бумажную салфетку, протянула ее мне, и я тщательно протерла тюбик со всех сторон. Выбросила в окошко грязную салфетку и уже хотела открыть помаду, как вдруг Ирка коршуном кинулась на тюбик и вырвала его у меня из рук.
— Смотри! — возбужденно закричала она, потрясая помадой перед моим носом так, что я при всем желании не могла бы сфокусировать взгляд на тюбике. — Ты это видела?!
— Перестань трястись, как эпилептик! — рассердилась я. — Что — это?
— Да вот же, вот! Сюда смотри, тетеря слепая, на тюбик! Видишь этот волосок?
— Твой или мой? — Я присмотрелась к светлой волнистой волосинке.
— И не твой, и не мой! — замотала головой подруга. — Его крышечкой защемило! А мы еще не открывали тюбика! Значит, волосок оставила та баба, которая последней пользовалась этой помадой! Причем не рыжая, как я, и не русая, как ты, а настоящая пепельная блондинка!
— Крашеная, наверное, — проворчала я.
— Да какая разница?!
Ирка снова деловито полезла в «бардачок» и достала оттуда маленький рулончик скотча.
— Дай что-нибудь плотное, — велела она мне. — Какую-нибудь картонку или что-нибудь в этом духе.
Я вынула из кармана книжечку служебного удостоверения.
— Годится! — обрадовалась подруга. — Подержи!
Она приложила вытянутый из-под крышечки тюбика белокурый волос к красной коже моей «ксивы», я придержала его пальцем. Ирка ловко приклеила поверх волоска полоску скотча.
— Теперь не потеряется! — удовлетворенно сказала подруга.
Я
— По-моему, этим не губы на морде рисовали, а граффити на кирпичной стене! — заметила Ирка.
— Или иероглифы на туалетной бумаге, — добавила я.
Мы переглянулись. Ирка хищно улыбнулась и потерла ладони:
— Мы идем по следу, как пара гончих!
— Ты не похожа на гончую, — заметила я. — Ты скорее сенбернар.
— Кстати, о парочках. — Ирка о чем-то вспомнила. — Не пора ли нам ехать за Никой? Вырывать его из противоестественных объятий «Голубых волн»?
Я посмотрела на часы и отрицательно покачала головой:
— Нет, еще рано, мы условились встретиться через три часа, а прошло всего сорок минут!
Ирка вздохнула. Подумала немного и оживилась:
— Давай, пока суд да дело, найдем какое-нибудь приличное кормежное заведение, ресторан или кафе. Посидим там, отдохнем, поужинаем, заодно и время скоротаем!
От бутербродов, приготовленных Иркой в дорогу и съеденных еще на пути в Лорис, остались одни воспоминания, поэтому я одобрила этот план без возражений. Правда, реализовать его оказалось не так просто. Мы проехали из конца в конец две поселковые улицы, а потом наугад поколесили по переулкам, но ни одного открытого предприятия общепита не нашли. Вывески кафе и баров попадались одна за другой, но, похоже, работали эти увеселительно-питательные заведения только в летний сезон, когда население поселка за счет курортников увеличивалось впятеро.
Отчаявшись найти какую-нибудь открытую кормушку в самом Лорисе, мы вернулись на трассу, проехали пару километров в сторону «Голубой волны», и тут — о чудо! — за поворотом нам открылось чудесное видение. Расписной бревенчатый терем, увенчанный стилистически чуждой готической башенкой, на шпиле которой, покачиваясь, как флюгер, красовалась золоченая вывеска «Шашлычная «Огонек»!
Огоньков на этом архитектурном сооружении и вокруг него действительно было предостаточно. Неоново сияли присобаченные к резным карнизам вывески: «Кафе», «Бар», «Гостиница», «Сауна», «Автомойка». Мощно светил прожектор, направленный на подъездную дорожку. Ярко-желтые фонарики подсвечивали стены снизу, а на высоких соснах рядом с теремом поблескивали разноцветными лампочками новогодние гирлянды.
— Забегаловка с претензиями, — сказала Ирка. — Как это мы ее не заметили, когда ехали в Лорис?
— Было еще светло, они не успели включить иллюминацию. Ну что, пойдем? — Я с сомнением прислушивалась к звукам, доносящимся из терема.
В общей какофонии различимы были радостные гортанные возгласы, ритмичные хлопки, мерный топот и звуки лезгинки, странно микширующейся с брейк-битом.
— Свадьба там, что ли? — Ирка тоже медлила выходить из машины. — Хотя нет, была бы свадьба — у подъезда стояли бы машины с лентами…