Секретный фарватер (ил. П.Павлинова)
Шрифт:
Рядом стонал Павлов. Наверно, ударился грудью в штурвал. Шубин помог ему встать. Потом заглянул в люк:
— Живы?
— Расшиблись малость! А что это было?
— Сидим на камнях!
— Клинья, чопы, паклю, товарищ командир?
— Действуй!
Но пробоин было слишком много. Вода заливала таранный и моторный отсеки.
Почему же катер еще держится?
Оказалось, что он держится не на воде, а на камнях.
Шубин перегнулся через борт. Фонтанчики пены били в лицо. Все же удалось разглядеть, что катер как бы провис
И опять мотив «Ауфвидерзеен» надоедливо застучал в мозгу. Шубин увидел косо висящую картину в кают компании «Летучего Голландца». Словно бы по волшебству перенесся внутрь рамки. «Летучий Голландец» поманил за собой, завертел закружил и вывел… Но куда же он вывел? На картине камней нет. Видна лишь зеленая вода и завихрения пены. Камни — вне рамки, ниже правого ее угла…
— Пластырь заводить? — вздрагивающий голос Дронина.
Интонация тревоги в голосе моториста встряхнула и отрезвила Шубина. Он преодолел минутную слабость. От него ждут решения! Судьба катера и команды зависит от его решения! И он снова ощутил себя рассудительным, собранным, хладнокровным, как и положено командиру перед лицом опасности.
— Все лишнее — за борт!
Катер надо облегчить, чтобы легче было снимать с камней.
В воду тяжело плюхнулась торпеда. Туда же отправился пулемет, сорванный с турели.
Боцман только кряхтел и охал, расставаясь с катерным добром.
— Ящички то хоть оставьте, товарищ командир!
— Какие ящички?
— Да парочку с транспорта прихватил. Компот.
— За борт!
Павлов с трудом перевел дыхание, откашлялся.
— Но где наше место? — растерянно пробормотал он. — Ведь я шел по компасу. Берег должен быть в пяти милях.
— Вот это совершенно правильный твой вопрос, — сказал Шубин подчеркнуто спокойно, даже с оттяжечкой. — Давай ка, друг, искать наше место!
Он включил лампочку под козырьком рубки и осветил карту.
Но в карте не было нужды. Моряк умеет мыслить картографически, подобно математику, который с легкостью ворочает в уме глыбы многозначных чисел. Мысленно Шубин промчался вдаль Моонзундского архипелага, проверяя по пути все опасности: банки, мели, оголяющиеся камни.
Моторы были заглушены. В наступившей тишине ухо стало различать плеск воды. Он выделялся на каком то мерном рокочущем гуле. Прибой? Похоже, но не прибой.
Восточную часть неба, по видимому не очень далеко, прочертило несколько ракет. Наметанный глаз Шубина успел разглядеть справа две башни, на небольшом расстоянии друг от друга. Маяки! Фонари на них, понятно, погашены. В военное время маяки работают только по указанию.
Шубин узнал их и присвистнул. Лишь в одном месте на побережье маяки отстоят так близко друг от друга.
— Вот оно, твое место! — Он сердито ткнул пальцем в карту. — Смотри, куда привез!
— Ристна?! — Павлов лихорадочно зашуршал картой. — Не может быть! Ведь это расхождение с курсом на двадцать три градуса!
Шубин промолчал. Он напряженно вглядывался в темный, безмолвный берег.
Может, не может… Однако это был факт. Торпедный катер по непонятным причинам отклонился от правильного курса и ткнулся с разгона в прибрежные камни мыса Ристна, крайней западной оконечности острова Хиума.
На Хиума — сильный немецкий гарнизон. Это еще больше осложняло положение.
Рация, по счастью, была не повреждена. Чачко отстучал на базу о случившемся. Затем сравнительно быстро удалось разыскать в эфире князевского радиста.
Князев, «поводив» за собой вражеский самолет, «сбросил наконец гада с хвоста» и теперь ожидал в двадцати милях от Ристна в указанной точке рандеву.
Шубин приказал ему немедленно идти к Ристна.
— Поторопиться не мешает, — проворчал Дронин. — Грубо говоря, тонем, товарищ командир.
— А ты грубо не говори! Знаешь ведь: не люблю грубости!
Кто то нервно засмеялся.
Матросы беспрерывно вычерпывали воду. В днище и в бортах было несколько пробоин. Да, пластырь поможет, как мертвому припарки! Таранный и моторный отсеки наполняются водой. Скоро она начнет переплескивать через борт.
Нечто сходное произошло этой весной в шхерах. Однако там сразу же подвернулся безлюдный лесистый островок. А здесь под боком — Хиума, где немцев полным полно.
С берега, однако, не стреляли. Шубин не понимал этого. Наблюдательные посты не могли не засечь катер. По всем правилам, на него должен был сразу же обрушиться шквал артиллерийского и пулеметного огня.
Но, конечно, в данном случае не Шубину было учить фашистов правилам.
Вся надежда на Князева. Но ему до Ристна «топать» не менее получаса. Дронин прав. Запросто можно потонуть, не дождавшись помощи.
Шубин нетерпеливо огляделся.
Опасность всегда делала его энергичнее, инициативнее, собраннее, главное — собраннее! По прежнему стучал в мозгу надоедливый мотив, но Шубин не обращал на него внимания. Весь сосредоточился на решении задачи: как в этих необычайно трудных условиях спасти катер и команду?
«Летучий» тоже сидел на камнях — в шхерах. И посадил его туда не кто иной, как он, Шубин. Но тогда буксиры были рядом. Они тотчас же сволокли «Летучего» с камней.
Да, пожалуй, Цвишен отквитался за шубинскую хитрую каверзу. Уплатил свой долг полностью и почти той же монетой.
Теперь то ему хорошо! Гуляет себе по морю взад и вперед. Набрал воды в балластные систерны — нырнул! Продул сжатым воздухом — вынырнул!
Шубину бы так! Но нет у него, к сожалению, систерн.
Хотя…
Почему бы не приделать к катеру систерны?
Шубин засмеялся. Павлов и Фаддеичев с удивлением смотрели на него.
— Есть мысль! Катер в подводную лодку превратим!
Матросы в ужасе переглянулись. В уме ли их командир? Не помешался ли от переживаний? Катер — в подводную лодку?!