Секреты для посвященных
Шрифт:
Только и света в окошке, что Рая… Каким-то образом ему удалось затронуть потаенные струны ее души, она отозвалась, и небывалое счастье обрушилось на Костю. Правда, ни на минуту не оставляла его проклятая мысль о нечаянности и недолговечности того, что досталось на его долю. Но он старался не думать о будущем, жить одним днем. Сколько ему осталось, этих дней?
И вот — свершилось: судьба затянула-таки петлю на его шее.
Он был в Северогорске у матери, когда с помощью какого-то мальца механик Зубов вызвал Костю в проходной двор и сообщил страшную новость: сгинули и его супротивник главный инженер Святский, и его приятель старик Сидоркин, да к тому
— Кто же это сделал? — спросил он.
— Как кто? Все в один голос — ты.
— Я-то тут при чем?! — холодея от ужаса, от охватившего предчувствия неотвратимой опасности, воскликнул Костя.
Но Зубов, не глядя на парня, сказал как отрубил:
— Всё на тебе сошлось. В твоем Камазе деньги нашли. Так они из тех, из конторских. И Святский на тебе — ты же ему прилюдно угрожал, все слышали. Мой совет тебе, парень: беги. А не то закатают на пятнадцать лет, а глядишь, и высшую меру могут дать. Да только есть ли, куда бежать?
В голове у Кости все перемешалось, его била нервная дрожь, но инстинкт, живший в нем, даже более, чем Зубов, толкал его: беги, беги, а там видно будет. Он назвал Зубову речку и часовенку, что стоит возле нее, там у него есть надежный человек, не выдаст. Кинулся домой, обнял мать: «Жди!» Схватил краюху хлеба и был таков.
Неожиданно к нему вернулось хладнокровие, в его действиях появилась обдуманность. Он стал соображать четко: остановил попутку, залез в кузов, прилег. На развилке, не предупреждая шофера, соскочил, спрятался в кустах. Потом свернул на едва заметную тропинку, что вела через луг. Там, на разбитой дороге-времянке, сел на подводу к старику. Несколько раз менял и виды транспорта, и направления движения, пока не вышел к речке, которая должна была наверняка привести его к цели. Конечно, может статься, его старого знакомого Дергачева нет на месте: переложил часовенку и вернулся восвояси. Хотя вряд ли, реставрационные работы тянутся не один год. Все вручную, все топориком. Тем более Дергачев не любит спешить. В глухих местах, один на один с природой, он отдыхает душой, и труд, даже самый тяжелый, ему в радость.
Если же Дергачева на месте нет, Костя в каком-нибудь дальнем колхозе пристроится шофером. Кто его там сыщет?
Но Дергачев был на месте. Он уже одолел большую часть задуманного: все основание церквушки было заменено, отливало золотистым медовым цветом. Однако многое еще надо сделать, так что Костя без дела не останется.
Барыкин жадно набросился на работу, с такой яростью махал топором, да так искусно, что Дергачев диву давался, даже сдерживал парня:
— Не гони! Над нами, слава богу, план не висит, когда закончим, тогда и ладно. Главное, вернуть это чудо людям.
Но Костя не мог работать неторопливо, вразвалку. Как только напряжение спадало, весь ужас его положения явственно открывался ему. Ну, проторчит он в этой глухомани год, сделают они эту церковь, а дальше что? Скрывшись, он потерял всё: право жить среди людей под своим настоящим именем, чувство свободы, безопасности и покоя, а главное — безвозвратно потерял Раису Сметанину. Причем особенно невыносима была для него мысль, что потерял-то он ее по собственной своей глупости, зря. Она не гнала его от себя, оделяла лаской, а он сам, дурак, сиганул в чащобу и скрылся. Что она, ждать его будет? Такая красавица… Да никогда! Свято место пусто не бывает, вмиг появится возле нее кто-либо другой.
Когда он доходил в своих мыслях до этой точки, топор вываливался из его рук. Костя заходил за церковь, спускался к берегу. Доставал припрятанную в кустах, полуутопленную в холодном песке бутылку самогона, купленного в деревеньке. Пил. Глухое отчаяние охватывало его. Страх гнул к земле. Он уже знал, чувствовал, что случившиеся в Сосновке ужасные события каким-то образом связаны с Зубовым. Не случайно свела его судьба с этим мужиком. Он знал: они еще встретятся. И встреча эта не окончится для Кости добром.
Иногда посещала его мысль, что скрываться нужно не от закона, а от Зубова, который, видно, готовил его для какого-то другого, еще более страшного дела… но не было сил, чтобы додумать эту мысль до конца, выработать хоть какой-то план действий, первач затуманивал мозги, тревоги отступали. Он вставал, ополаскивал лицо холодной речной водой — прозрачной и чистой и, отряхнув от песка колени, брел назад к церкви, где стучал топор Дергачева. Костя включался в работу… Вид восстанавливаемой часовенки действовал успокаивающе. Иногда Косте начинало казаться, что божий дух, в существование которого он никогда не верил, действительно посещал эту скромную обитель и отсвет его благодати падает на эти тихие места, где Костя проводит, может быть, последние дни своей молодой жизни.
Так, подобно воде в реке, неслышно и незаметно текли день за днем…
Однажды Дергачев, собравшись, уехал в город, сказав, что пробудет там два дня, не меньше, раздобудет инструменты, денег и припасов и во вторник явится.
— Одному тут не страшно будет? — спросил он у Кости.
Барыкин ответил с горькой улыбкой:
— Одному-то хорошо. С людьми страшно.
Дергачев с удивлением поглядел на своего помощника. Его похудевшее лицо в лучах заходящего солнца показалось ему лицом старого человека, теряющего и силы, и нить жизни. «Вот вернусь из города, объяснюсь с Костей откровенно. Что-то у парня неладно, надо бы ему помочь», — подумал он.
Дергачев полагал, что задатки реставратора есть у каждого. Еще в детстве мы с азартом мастерим что-то из кубиков на полу или из песка на берегу реки. Зимой громоздим крепости изо льда и снега. При этом стараемся придать своим самодельным сооружениям, как правило, вид старинных сказочных замков. Мы их не видели (только на страницах детских книжек), но воображение легко переносит нас в прошлое, и мы выстраиваем островерхие башенки с золотым петушком наверху, возводим увенчанные зубцами толстые стены, роем рвы, мастерим подъемные мосты.
Дергачев числился электриком в научно-реставрационной мастерской, а в свободное от работы время возился над макетом одного северного монастыря, историю которого вычитал из книжки, случайно оставленной на столе в мастерской кем-то из сотрудников.
История эта захватила его воображение. Совсем недавно в северных краях, на Мезени, была найдена рукопись неизвестного автора, который повествовал о судьбе древодела Ивана Семенова. Ему якобы явилось видение, которое приказало заняться богоугодным делом — поставить часовню: «вверх по Мезени и пониже Юромы». Однако по горло занятый земными заботами, Иван не спешил исполнить небесное указание. Между тем видения продолжали преследовать его. Не ограничиваясь уговорами, они, духи, начали донимать нашего древодела всяческими угрозами, сперва стращали в случае неповиновения болезнью, гибелью жены, а когда и это не помогло, раскрыли перед глазами Ивана леденящие душу картины грозящего ему ада. Эти картины были выразительны и сильно отличались от всего того, что было написано и прочитано на сей счет.