Секреты и сокровища
Шрифт:
Дальше в засаленной стандартной общей тетради на сорок восемь страниц, на две трети уже испещренной записями о предыдущих опытах, значилось:
«Воскресенье, 17 марта, 19.15. Приступили к принятию атуссина в таблетках, предварительно подкрепившись гречневой кашей с морской капустой из банки и маринованными патиссонами. Нас четверо, тридцать таблеток на каждого. Запивали вначале грейпфрутовым соком — 1 литр, затем, когда он кончился — холодной водой из-под крана — лень было кипятить. Таблетки оказались вкусными, что приятно удивило. Денис настаивает, что он носитель сакрального знания, и поэтому берет парад на себя. Никто не возражает. Ждем. Денис говорит, что вставить должно минут через сорок.
19.32. Прошло 17 минут. Пока ничего не происходит. Разговаривать не хочется. Все немного в напряге. Решили
19.45. Дима сказал, что чувствует приход. По-моему, он гонит. Еще рано. Маша тоже говорит, что у нее пошла грибная дрожь по коже. Денис молчит. У меня тоже пока ничего. Может, нас не проберет? Надо было им меньше дать, а себе взять больше. Это вопрос — кому сколько надо.
19.55 О да! Чувствую. Хотел встать, поменять кассету — тело онемело. Возможны только плавные движения. От резких — интересный эффект — тело сдвигается, а душа остается на месте и только спустя время входит опять в тело.
20.00 О Да! Пошли цветные волны в желудке. Смещение поверхности предметов. Началось типичное отслаивание. Видно, что рассинхронизация в мозгу, а не глазах.
20.15 Был занят разглядыванием. Пока что нахожусь в этой реальности. Вопрос — какой. Все, все понятно.
20.32 Вопрос — кто я такой — приобретает смысл. Очень, очень личное переживание.
20.35 на стене появились ацтекские узоры. Похоже на грибной трип.
20.37 время кончилось. На лице растягивается улыбка без причины. Непонятно откуда взявшаяся радость. Кажется, в полный рост уже!
20.40 Cлышу фразу громко в ушах, до того как записать.
20.45 АААА! Как Хорошо! Только тяжесть в желудке мешает.
20.47 Приди! Приди! Я готов!
20.53. Кажется, очень положительный трип. Только разговаривать невозможно. Все попытки были оставлены всеми. Понимаешь все, а говоришь черт знает что. Дима бродит по квартире и все время потягивается. Маша сидит с закрытыми глазами. Вся в себе. Интересно, где она сейчас? На ее лице появились потусторонние тени. Денис смотрит так, как будто все понимает. Но — интересный факт — я его сейчас не боюсь, как в той реальности.
20.54 жаль писать. Многое уходит. У
21.06. внимание! Во мне кто-то сидит!
21.10 нас много разных.
21.13 Осирис! приди приди
21.20 нет слова не передают
21.22 правильно ли я делаю, что записываю этот трип-рэппорт?
21.30 как бы не отпугнуть
21.35 это надо снимать на видео
я — типа зомби нет не передать
да, мне есть что сказать. ха
стоит закрыть глаза и… очень личное
мир он сложен
демоны отвлекают, не дают смотреть
время полураспада я
отпустите меня отпустите
я сейчас настоящий
невозможно передать
сколько нас?
все, что я сейчас написал, ложь
меня никто не поймет
зачем зачем?»
На этом запись обрывалась. Сергей сокрушенно вздохнул. Придется опять по памяти дописывать, хотя многое уже не восстановить. Когда все понимаешь, писать не хочется. И то, какое усилие приходилось делать, чтоб все записывать, а в конце опять ерунда получилась. Те ощущения он уже не помнил. На наручных часах было уже пять минут десятого. До конторы ехать полчаса отсюда, не то что из дому. Время еще есть. Сергей закурил вторую сигарету — уже с видимым удовольствием — и начал записывать:
«18 марта, понедельник. 9.06. Про вчерашний эксперимент. Диму с Машей проняло через полчаса. Я тоже почувствовал легкость, но скорее это было самовнушение, чем начало. Меня начало вставлять по запланированному времени — через сорок минут. Про Дениса ничего конкретно не известно. Когда я впервые обратил на него внимание — минут через 15–20 после начала своего трипа, он уже к тому времени тоже был готов. Правда, он повторял: «Меня не прет», но это так, для проформы, Денис предпочитает выступать с позиции сильного. Я продолжал записывать. Меня уже конкретно цепляло. Через двадцать минут Маша сказала, что свет ее раздражает. Нам он тоже мешал. От предметов исходили лучи, тонкие, разной окраски. Преобладали розовые и зеленые. Еще желтые, но они, казалось, были от электрического освещения. Выключили свет, зажгли свечку посреди комнаты. От нее все в комнате начало плыть. Ощущения переместились внутрь. Пульсировали какие-то белые точки на черном фоне. В их передвижении была закономерность, очень понятная в тот момент, но в настоящих условиях невосстановимая. Появилась тяжесть в желудке. Фиксирование событий не прекращалось. Хотя казалось в тот момент бессмысленным, и тело перестало восприниматься. Это четко можно проследить по тому, как менялся почерк. Стало возможно видеть с закрытыми глазами. Пол, потолок, шкаф. Кажется, часть записей сделана в таком положении. Где-то через полтора часа после начала описываемых событий у Дениса началась рвота. Все испугались, что передозняк. Денис вышел на балкон. Вернувшись, сообщил, что блевать было не так, как всегда, а как-то прикольно. Мы ему поверили на слово. У самих позывов не было. Свитер у Дениса оказался в блевотине. Всем стало очень смешно. Смеялись десять минут. Дима включил свет. Все поплыло. Меня тоже стало шатать. Прислонился к стене, чтобы не упасть. Дима упал на пол, Денис опять побежал на балкон. Маша продолжала сидеть с закрытыми глазами, поэтому не упала. Я снова выключил свет. Смотрели на свечку, потом выключили и свечку, оставили только свет от луны. Дыхание участилось, стало ритмическим. Появились явно какие-то демоны, отвлекающие от сосредоточенности. Они заставляли концентрироваться на каких-то незначительных предметах, например, на проявившихся ацтекских узорах на стене и лицах людей или на пертурбациях, происходивших при прикосновениях — например, когда Дима дотронулся до моей руки, наши руки стали одноморфными и при размыкании между ними протягивалась желеобразная субстанция, — и не позволяли думать об открывающейся правде. На борьбу с ними ушло значительное время. Но поскольку их методы были не новы, борьба длилась недолго. Где-то через три часа после приема обрел состояние полной ясности. Наконец удалось сконцентрироваться и представить И., к чему стремился с самого начала эксперимента. Уверен, что впечатления были истинными. В таком состоянии, когда видит душа, ошибок не бывает. Уже проверено. Впрочем, можно в лишний раз установить факты. Сегодня же справлюсь у И. Она сидела за столом и что-то писала. Я уверен, что видел не прошлое или будущее, а настоящее время. Я смотрел, видимо, со стороны двери в ее комнату. Видно было, что за ее окном — тоже ночь. Она была в салатно-зеленом платье, черные прямые волосы по плечи, очень белая кожа, шея и руки усыпаны мелкими родинками. Глаза серые, в густых черных ресницах, отчего кажутся темнее. Довольно худощавая, но не костлявая. Она сидела за компьютером и, очевидно, писала доклад для семинара. Освещение в ее комнате было очень ярким. Еще заметил обои, бело-синие, в мелкий рисунок.
Затем — провал. Не знаю, сколько времени длилось. Пришел в себя оттого, что Дима уже из своей комнаты спросил, который час. Понял, что сижу в комнате один, Денис уже ушел, никто этот момент не зафиксировал. Пробовал набрать по телефону 100, чтоб узнать время, оказалось не очень просто. Что-то случилось со зрением и моторикой. Циферки на кнопочках не видел, попасть на ощупь тоже не сразу удалось. Наконец, ответили. Я спросил: «Это время?» Там вздохнули и ответили: «Двадцать минут четвертого». Номер был трехзначный. Может — такси? Затем уснул. Во сне снились два или три фантасмагорических сна. Ни одного не запомнил.»