Секреты скандальной невесты
Шрифт:
– Вас можно поздравить, сэр. Насколько мне известно, принц-регент дает в вашу честь бал в Карлтон-Хаусе, где вам будет дарован титул герцога.
Пимм приподнял квадратную челюсть и слегка опустил веки.
– Верно. И вы сможете полюбоваться этой церемонией, поскольку будете рядом со мной, моя дорогая.
Дверь в гостиную распахнулась без всякого предварительного осторожного стука. В комнату вошел мужчина, несущий перед собой громадный поднос с чайным сервизом. Элизабет привстала, преисполненная решимости ему помочь, но увидела, что Леланд
– И что мы видим? – с дурным юмором спросил Пимм. – Нас пришел обслужить бастард? Тот самый выродок, который имел наглость поцеловать леди в церкви?
Роуленд Мэннинг, руку которого украшала белоснежная салфетка камчатного полотна, с шиком поставил невероятных размеров поднос на низкий столик, выплеснув лишь несколько капель молока. Всего лишь один бисквит шевельнулся на высочайшей тарелке, стоящей на многоярусной серебряной подставке.
– Вообще-то это она меня поцеловала, – сказал Роуленд, не делая даже призрачной попытки оправдать ее поведение. – Мне ничего не оставалось делать.
Пимм повысил голос:
– Неужели Хелстон не может нанять слуг получше?
Роуленд, не говоря ни слова, подошел к камину, поднял массивное кресло с подголовником так, словно оно весило не более пушинки, и поставил его рядом с Элизабет. Потом сел на край, словно скромный юноша.
– Хелстон может, – ответил Роуленд. – Но, похоже, ему это не приходит в голову. – Роуленд щедро плеснул в чашку чаю и невинно посмотрел на Пимма.
За дверью послышалось шарканье, и Элизабет закусила губу, чтобы не рассмеяться – или не разрыдаться. Ее нервы были напряжены до предела.
Пимм откашлялся.
– Я попрошу вас покинуть нас, Мэннинг. Нам с мисс Ашбертон нужно обсудить нечто весьма личное.
– В самом деле? Очень интересно.
– Черт бы тебя побрал, мужлан! Проваливай отсюда! Ты здесь не нужен!
Роуленд проигнорировал его.
– Сахару, мисс Ашбертон? Или погодите. У нас есть мед – изумительный на вкус. Молока?
– Уходи отсюда, – тихо предупредил Пимм.
– Не терпится, генерал? Не бойтесь, вы следующий. Вы можете использовать это время для того, чтобы решить, предпочитаете ли вы простой бисквит или один из этих, – он с видимым презрением понюхал поднос, – с шоколадом?
– Я не хочу никакого чая, черт побери! – возразил генерал.
– Как вам угодно, – сказал Роуленд. Затем повернулся к Элизабет и выжидательно посмотрел на нее, держа в руке маленький серебряный молочник.
– Молока, пожалуйста, – сказала она. – Сахара не надо.
– Вот как? A я думаю, что вам нужно положить сахар, мисс Ашбертон. Я не забыл вашу любовь к сладкому, например, к имбирному прянику. – Она увидела, как его губы сложились в едва заметную улыбку, когда он положил несколько ложек сахара и передал ей чашку жестом, который явно напоминал женский.
У нее возникло истерическое желание расхохотаться от напряжения, наполнявшего комнату. Роуленд Мэннинг был похож на хамелеона, который подражает действиям великосветской хозяйки. И в то же время его глаза были похожи на глаза черной пантеры в окружении кроликов.
– О, миссис Уинтерс, присоединяйтесь к нам, прошу вас. – Роуленд отставил мизинец, наливая чай в еще одну чашку. – Дорогая моя, я просто обязан настоять на этом.
– Успокойтесь, я понимаю, что вы испытываете…
– Достаточно! – рявкнул Пимм.
Роуленд перестал наливать.
– О, возможно, вы правы. Я перестарался. Подходите, мисс Уинтерс.
Сара подошла и взяла чашку, на ее лице читалось изумление.
– Ах, позвольте мне подать вам кресло. – Роуленд снова подошел к камину, но на сей раз помешкал, прежде чем взять изящное кресло-качалку. – Генерал, вам лучше пересесть сюда, поскольку вы отказались от чая, а миссис Уинтерс, думаю, будет неудобно в таком кресле.
Черты Леланда Пимма исказила ярость. Да, именно таким запомнила Элизабет его лицо, когда тайком увидела, как он зло отчитывал молоденького барабанщика, который потерял в одной из предыдущих баталий своего брата. Именно этот инцидент укрепил ее страхи в отношении генерала.
Сара терпеливо ждала, пока Леланд Пимм с раздражением уступит ей место в шезлонге рядом с Элизабет.
Однако, хотя Пимму было не до веселья, тактику он наметил. Спрятав свой гнев за маской, он дождался, когда Роуленд закончит играть роль хозяйки, после чего спросил:
– Что ты здесь делаешь, Мэннинг? От тебя и так полно неприятностей. Хочу предупредить тебя, чтобы ты не приближался к моей невесте ближе, чем на десяток футов, иначе ответишь за это. – Он погладил рубин на эфесе шпаги в отделанных серебром и золотом ножнах.
Роуленд вскинул брови.
– Фи, генерал, мы оба знаем, что в последнее столетие эта ржавая штуковина не используется. Но позвольте поздравить вас, миссис Уинтерс, и вас, генерал. Я понятия не имел, что вы собираетесь пожениться. Миссис Уинтерс, позвольте предложить услугу быть вашим эскортом, когда вы пойдете по проходу в церкви навстречу вашему счастью с генералом? Я теперь научился этому. Так что вы скажете?
Глаза Сары лучились смехом.
– Прошу прощения, мистер Мэннинг, но генерал Пимм не просил меня выйти за него замуж.
– О Господи, генерал, чего же вы ждете? Кажется, миссис Уинтерс жаждет этого.
Леланд Пимм вскочил с нелепого дамского кресла-качалки и едва не споткнулся о свою декоративную шпагу. Роуленд проигнорировал его кульбит и небрежно взял с серебряного подноса тарелку.
– Бисквит, мисс Ашбертон?
Она покачала головой, чувствуя, что пересохло во рту. Роуленд прищурился.
– Не хотите? Но я должен настоять. Я сам присматривал за его приготовлением. Вы ведь знаете, что единственная радость повара – это видеть, с каким удовольствием поедают то, что он с такими стараниями приготовил. – Он переложил пять бисквитов на маленькую тарелочку и пододвинул к ней.