Секреты скандальной невесты

Нэш София

Она положила руку ему на грудь.

– Вы не причинили мне зла, не воспользовались ситуацией, когда могли это сделать.

– Дайте время, дорогая.

– Нет. Вы никогда не заставите меня сделать то, чего я не хочу. Вы не мучаете меня чувством вины, намеками и косыми взглядами, как другие.

Он почувствовал, что его губ коснулась улыбка.

– Но вы забыли о долге, который должны выплатить за то, что я съел ваши угощения.

– Прошу прощения?

– Я должен узнать еще один секрет. Сейчас. С помощью какого

крючка вас удерживает Пимм, Элизабет?

Глава 9

– Я хотела бы, чтобы вы перестали спрашивать меня о таких вещах. Никто не считает, что Пимм имеет власть надо мной, – уклончиво сказала Элизабет, не зная, какой курс ей избрать.

При свете свечи его необычно светлые глаза блеснули, когда встретились с ее взглядом.

– Люди обычно отказываются задавать вопросы, когда боятся ответа. Я не боюсь. Я намерен услышать ваш ответ. Она думала, что запомнила все детали его обветренного лица. Она ошибалась. Его лицо было намного красивее, чем она его запомнила. И пусть все известные ее знакомые говорят, что она ведет себя как дура, доверяясь таким людям, как он, она не могла удержать себя.

– Он погубит мою репутацию, равно как и репутацию моего отца.

– Каким образом?

– Заявив, что мой отец был бесчестным.

– Черт побери, Элизабет, – раздраженно проговорил он. – С каких пор вы стали придавать такое значение гордости? Вы проводите очень много времени с Хелстоном и его семьей. Почему это вас так должно беспокоить, если Пимм заявит, что ваш отец удирал до Лондона, преследуемый ордой французишек?

– Все гораздо хуже, – прошептала она. – Он…

– Да? – негромко произнес он и кончиком большого пальца коснулся ее щеки.

Элизабет уткнулась лицом в его ладонь и закрыла глаза.

– Тут целиком моя вина. Пимм никогда не узнал бы о делах моего отца, если бы я не танцевала и не смеялась с ним. – Она вздохнула. – У него имеются письма, которые могут быть обнародованы. Письма от родственников моей матери во Франции, которые мой отец получал во время войны.

Он шумно вздохнул.

– Только не говорите мне, что вы и ваш отец на самом деле были шпионами.

Она не ответила.

– Черт возьми, хотя бы скажите «нет».

– А что толку? Разумеется, я никакая не шпионка. Просто глупая импульсивная девчонка, которая любит танцевать, смеяться и флиртовать с красивыми офицерами.

– А какое это имеет отношение к письмам, которыми располагает Пимм?

– Никакого. Но не в том дело.

– Так в чем же, черт побери, дело? Какое отношение имеют танцы в Португалии ко всему этому?

– Прямое.

– В таком случае жду ваших объяснений, – проскрипел он.

– Я… ну, когда я в первый раз встретилась с генералом…

– Да?

– Мне доставило удовольствие его любезное отношение ко мне. Я мечтала потанцевать с ним. Я… я прихорашивалась перед ним. Он сказал…

– Что сказал?

– Позже он утверждал, что я кокетка. Что я намеренно пробуждала его чувства. Что я воспринимала все его ухаживания, каждое его слово и каждый взгляд.

– Ну а вы, в самом деле, воспринимали?

– В течение ряда лет я сама тысячу раз задавала себе этот вопрос. Не знаю. Мой отец и Сара утверждали, что это не так. Я думаю, что относилась к нему так же, как относилась к любому другому офицеру. Просто я получала удовольствие от развлечений, от танцев.

Он ослабил хватку.

– А теперь выслушайте меня, Элизабет, – сказал он, и глаза его потемнели. – Женщины обладают правом танцевать, флиртовать и находить радости в этой чертовой штуке, которую мы называем жизнью! И те вещи, которых вы стыдитесь, – это единственное, что разрешается женщине в ее рабстве.

– В рабстве? – Она попятилась от него, сама не понимая, куда направляется. Он последовал за ней, пока она не ощутила спиной стену.

Он уперся руками в стену по обе стороны от ее лица.

– От колыбели до могилы вы всего лишь собственность мужчины, – заявил он. – Вначале вами владеют отцы, затем продают лицам, предлагающим наибольшую цену. Затем мужья контролируют ваше поведение, оплодотворяют вас и надоедают, пока не устанут от вас, если раньше не сведут в могилу. Если вам повезет, этот чертов аристократ умирает первым.

– Но…

– Не будьте дурочкой. Вы не должны сомневаться в себе. Если бы Пимм хотя бы в малой степени обладал здравым смыслом, то воспринял бы ваш отказ как необходимость зализывать свои поганые раны. Или я единственный тип, кто понимает вас? Вы не должны испытывать сочувствие к мужчине, который мучает вас и шантажирует, даже если это сопровождается щедрыми обещаниями сделать вас герцогиней.

Глядя в сияющие гипнотическим блеском глаза, Элизабет почувствовала, что у нее возрождается уверенность, которая была ей свойственна два года назад.

– Что в тех письмах? – Роуленд наклонился к ней чуть ниже.

– Я не знаю.

– Что? – Глаза его сверкнули. – Вы живете под угрозой шантажа и даже не знаете, есть ли в них доказательства измены?

– Важно не то, что в них говорится, а то, от кого эти письма. – Она понизила голос. – Их написал мой дядя – генерал Филипп дю Кен.

– Ну да, вы родственница этого чертова командира лягушатников, – кисло произнес он. И в то же время на его лице не отразилось даже намека на неуверенность. – Так что вы собираетесь делать, чтобы выпутаться из этой гадкой истории?

Она улыбнулась. Она могла положиться, по крайней мере, на одного мужчину, который способен вести себя надлежащим образом. И, разумеется, она предпочитает в течение ближайших двух недель общество неблагородного бастарда, а не увенчанного наградами военного героя, у которого наблюдается склонность к шантажу.