Секреты скандальной невесты
Шрифт:
Подойдя сзади, она обняла его за плечи.
– Мне тоже никогда не нравился этот письменный стол.
Он наклонил голову.
– Я хочу, чтобы ты знала: я всегда буду защищать тебя, заботиться о тебе. Я не хочу, чтобы ты снова чего-то боялась.
– Я знаю, Роуленд, – мягко сказала она. – Ты уже спас меня из пропасти несчастья. Никто, кроме тебя, не смог бы этого сделать.
Он задумался, рассеянно поглаживая ее руки.
– Нас ожидает ландо. Вещи для пикника погружены. Мы ведь едем? Другие уже наверняка там и…
Он посадил ее к себе на колени и
– Я поухаживала за твоей любимицей. Пожалуй, нам нужно торопиться, потому что продукты на такой жаре могут испортиться и к тому же…
– М-м-м… – перебил он ее. – Земляничное пюре? – Он смотрел в вырез ее лифа, видимо, что-то припоминая.
– Нет, имбирный пряник.
– Я предпочитаю земляничное пюре, – пробормотал он и подумал о том, что хорошо бы сделать нечто неслыханно нескромное кончиком языка. Это позволит ему забыть обо всех тех словах, которые были вырезаны на столе.
– Я тоже, – шепотом согласилась она. – Но если мы не уедем сейчас, тебе придется в течение всего дня выслушивать колкие замечания твоего брата и герцога.
Он застонал:
– Но это того стоит.
Жена вскинула голову, и ее красивое лицо расцвело лукавой улыбкой и украсилось миловидными ямочками. Она взялась за конец его галстука и потянула; вот она, совершенно невинная соблазнительница, за работой. Он никогда не смел и мечтать о таком невероятном счастье.
Элизабет огляделась вокруг и испытала удовольствие от того, что находится в этот летний день среди друзей, в легкой полутени парка. Они все были здесь – Эйта, Розамунда, Джорджина, которая выглядела бледной и усталой, но радостной, с ребенком на руках. И, разумеется, Грейс и Сара. Все джентльмены тоже находились здесь: Люк, Куинн, Майкл и Роуленд лежали рядом с Элизабет на покрывале. Собрались они в уединенном уголке западной окраины Серпентайна, который выходил на сады Кенсингтона.
Чуть поодаль двое приемных детей Майкла и Грейс и дочь Куинна, Фэрли, тащили на веревках кораблики, а два черноволосых херувима Люка и Розамунды дремали в тени. Они уже очень давно не собирались вместе.
Она знала закон жизни: судьба сводит людей лишь на время, словно по какому-то капризу, а затем направляет на новые тропы. И потому она ценила такие моменты, это были праздники дружбы.
Но в этой предвечерней усталости дня уже готовились планы их разобщения.
– Уже все устроено, Сара, я сообщила слугам, – решительно сказала Эйта. – Ты и я через две недели едем в Корнуолл. О, как я мечтаю ощутить соленый вкус моря на своем лице и вкус пирога с яблоками на губах!
– Я тоже мечтаю об этом, – пробормотала Сара.- Мы провели там много дней. Вы так добры, что пригласили меня.
Люк хмыкнул:
– Это вас мы должны благодарить. Моя бабушка отнюдь не подарок.
– Я подозреваю, – вступил в разговор Роуленд, – что моя жена этой зимой собирается предложить поездку в Корнуолл.
Джорджина сидела рядом с Роулендом, а Куинн поддерживал ее за спину. Она явно получала удовольствие от возможности лучше познакомиться с мужем Элизабет. Джорджина пошевелилась, ребенок открыл глаза и выразил свое неудовольствие, разразившись отчаянным криком. Джорджина подалась вперед и протянула ребенка Роуленду, которому ничего не оставалось, как взять малыша на руки.
– У меня устали руки, мистер Мэннинг. Ой, Куинн, я думаю, – она понизила голос, – нам нужна чистая пеленка.
Элизабет смотрела на удивленное лицо Роуленда, который разглядывал крохотного младенца, держа его на вытянутых руках. Затем он медленно прижал его к груди и стал покачивать. Он пригладил пальцем наморщенные бровки малыша, и тот сразу же перестал плакать.
Ее это не удивило. Разве она не видела, как любая лошадь в конюшне реагировала на его прикосновения и команды? Но смотреть на Роуленда с малышом на руках…
Пока Куинн занимался поисками пеленки, Джорджина тайком улыбнулась Элизабет. Очевидно, она одобряла Роуленда. И даже очень.
– Эйта!
– Да, моя дорогая Джорджина?
– Куинн, Фэрли и я последуем за вами через месяц, как только врачи разрешат поехать. Мои родители и брат мечтают увидеть маленького Джона Мэтью, я тоже скучаю по нашему дому в Корнуолле даже сильнее, чем могу выразить это.
Элизабет заметила в глазах Эйты следы грусти и изменила направление беседы:
– Розамунда, не могу выразить, насколько счастлива я провести этот день с тобой, Грейс и Джорджиной. – Элиза перевела взгляд на последнюю. – Я так скучала по тебе. У меня такое впечатление, что я не видела тебя целое лето.
Розамунда засмеялась, и ее черные кудри блеснули на послеполуденном солнце.
– Я думаю, что говорю от имени всех нас, заявляя, что ты очень смешна. Винить можно только наших дорогих детей за то, что они прервали нашу добрую дружбу. Но, – она вскинула тонкую бровь, – я предсказываю, что ты все это скоро поймешь. Мистер Мэннинг, я должна лично поблагодарить вас за спасение нашей дорогой Элизабет, поскольку раньше у меня не было такой возможности.
Роуленд передал ребенка Джорджины в заботливые руки отца.
– Нет необходимости благодарить меня. Но если вы хотите, то лучше окажите мне услугу…
– Не оказывай ему никаких услуг, Розамунда, – мрачно сказал Люк. – Он еще не исправился.
Роуленд хмыкнул:
– Все еще сбит с толку свадебным подарком бабушки, Хелстон?
– Весперс не была свадебным подарком, – возразил герцог.
– В самом деле? А что же это было? – Роуленд снял ниточку с одежды герцога.
– Одолжение.
Роуленд кивнул:
– Я понимаю – как свадебное кольцо.
– Мое кольцо? – Элизабет выстрелила в него взглядом.
– Нет, – сказал Люк. – Вовсе не так, как кольцо Грейс. Тут были просто деньги. Весперс – это…
– Почему он говорит, что мое кольцо принадлежит Грейс? – перебила его Элизабет.
– Не слушай его, дорогая, – с дьявольской улыбкой ответил Роуленд. – Это мужской разговор о радостях дарения среди благородных. Нет нужды…