Секс и ничего личного
Шрифт:
Но когда я доставала черное, то за него случайно зацепилось белое, и там развернулась обертка пепельно-розового…
И как-то так совершенно случайно вышло, что через какое-то время вся моя комната оказалась в обертках, кружевах, чулках…
А я крутилась перед зеркалом шкафа, кусая губу, почему-то отчаянно краснея и так же отчаянно себе нравясь.
Фантазия у гросс Теккера оказалась что надо!
Я провела руками вдоль тела по боди почти телесного цвета. Почти но не совсем. Узоры из тонкого кружева — местами довольно крупные, так что пальцы касались то ткани, то голой кожи. Сквозь переплетение светлых нитей вызывающе темнеют соски, и прикосновение к ним сквозь эту паутину ощущается совсем иначе…
Я прикрыла глаза, чувствуя как пересохли губы и как воображение быстро подставило на место моих рук — чужие. Сильные, уверенные…. А на место моего взгляда в зеркало — чужой взгляд на меня. Темный, горячий…
Рука скользнула вниз и потерла меня между ног теккеровским движением — скользящим, но с легким надавливанием, как мне нравилось. И снова — сквозь кружево это было совсем иначе.
Приятно.
И немного обидно. Ну нетушки! Не буду я сама с собой за репетиторство Теккера расплачиваться! Пусть отрабатывает и не надеется, что я тут за него его работу буду делать!
Я распахнула глаза, показала язык собственному отражению, шикнула на организм, который отчаянно протестовал против того, что его два раза за вечер кинули, и отправилась продумывать план мести — выбирать, что именно из всего этого я надену завтра. И как мне сделать так, чтобы Теккер знал, что я это надела и целый день мучился!
–
План был выполнен. Даже перевыполнен, я бы сказала.
Потому что весь день мучился не только гросс Теккер, но и я сама.
На мне была обычная моя юбка, обычный серый неприметный пиджак и обычная белая блузка. Затянутые в пучок волосы, строгий заучкинский вид на радость преподавателям.
Вот только под юбкой у меня сегодня были чулки, а сквозь белый тонкий хлопок блузки просвечивало новое белье. Конечно, только если прямо приглядываться.
Но кое-кто приглядывался. И еще как.
И от тяжелого жадного взгляда у меня пересыхали губы и дергало внизу живота.
Впрочем, я на него не смотрела, сохраняя максимально независимый вид.
А когда мы столкнулись в коридоре (вернее, кто-то очевидно меня подкараулил, потому что у него сейчас должна быть другая пара и вообще!) даже изобразила что вообще никаких таких гросс Теккеров я не знаю и пусть не мешает пройти.
В ответ на мою вздернутую бровь — ну и чего ты, махина, мне дорогу перегородила? — Вивьен молча шагнул в мою сторону, прижимаясь вплотную.
Меня окутало его запахом, таким знакомым и будоражащим, тем самым, который заводил меня еще до того, как все началось, обхватил руками за талию, и прежде, чем я успела породить хоть какой-то протест — опять он руки посреди универа распускает! — впихнул в ближайшую дверь. А потом захлопнул ее, отрезая нас от внешнего мира. И от света.
В полной темноте я услышала, как щелкнул замок.
— Гросс Теккер, ты сдурел? — ласково осведомилась я у этой темноты.
Темнота в ответ молчала.
Я почувствовала как сердце заколотилось чаще, адреналин ударил по нервам.
Темнота придвинулась, снова обволокла меня своим ароматом, прижала к стене.
Сумка с глухим стуком упала на пол.
Сердце теперь колотилось в ушах.
Юбка поползла вверх.
Гросс Теккер прижимал меня к стене всем своим весом, но не торопился целовать или еще как-то трогать. В темноте звучало только его хриплое дыхание и ладонь ползла вверх, сминая юбку в складки, подбираясь все ближе к тому месту, где тонкий капрон переходил сначала в изящное кружево, а затем…
Горячие пальцы замерли на границе ткани и голой кожи. Прошлись по этому самому кружеву, обрисовывая его узоры.
В каморке, куда Вив меня запихнул, не было окон пусть бы и даже закрытых. И в отсутствии зрения все остальные органы чувств были напряжены до предела. С лихвой накрученный за последние сутки организм требовал решительных действий. А мужские пальцы все медлили, продолжая дразняще поглаживать кружевную полоску.
Я не выдержала и, выгнувшись с глухим стоном, потерлась грудью о его грудь.
Гросс Теккер вздрогнул всем телом, пальцы соскользнули с кружева, обожгли мимолетным прикосновением голую кожу, а затем он вцепился всей пятерней в мое бедро, каким-то даже жестким, хозяйским жестом, от которого у меня задрожали колени.
Вторая рука обхватила затылок, запрокидывая мою голову, и мои губы накрыло жадным, жестким поцелуем. Яростным, мучительно истосковавшимся. Таким уверенным и напористым, как будто ему было совершенно не важно, согласна ли я целоваться сейчас с ним или нет.
Моя нога оказалась на его бедре, и тонкая кожа с одной стороны терлась о грубую ткань джинсов, а с другой ее тискал, мял гросс Теккер, то поднимаясь до попы, то соскальзывая обратно к кружевной границе.
Я обвила его за шею вжалась до предела, зарываясь пальцами в короткие, щекочущие ладони волосы.
И ничего не поняла, когда с мучительным стоном темнота вдруг отпустила мою ногу, мимоходом одернув юбку, а потом и вовсе надавила на талию, отстраняя меня от желанного — и между прочим честно заработанного! — тела.
— Гросс Теккер, тебе жить надоело? — свирепо зашипела я.
— Ты же против варианта “быстренько”, — с мучительным сожалением пробормотал Вив.
Мне очень захотелось нанести ему тяжкие телесные. И я не стала отказывать себе в этом маленьком удовольствии. Ткнула темноту пальцем и зашипела еще свирепее:
— Мы в универе и нам на пары, естественно тут “быстренько”! Так что верни руки немедленно туда, откуда убрал!
Вив шумно выдохнул, почему-то куснул меня за шею (кажется, кто-то тоже про тяжкие телесные задумался, не даром у нас с утра уголовка была…), но руки вернул.